- Было дело, - согласился Громли, - да только слишком давно это было. И на Медвежьем углу свет клином не сошёлся. Хотя он, конечно, стал ближе всего к нам, но и остальные личи тоже готовят козни против нас. Они без этого не могут.
- К тому же, - поддержал его Кадаир, - мы основательно приблизились к Пустошам Некеха. Слышал про такие?
- Только на древних картах видел, - сказал я. - Тех, на которых едва не весь наш мир со всеми Основами изображён.
Карты эти возникли вместе с крепостями и были даром Пограничника. Большая часть названий были взяты именно из них, хотя какие-то давали мы, вроде того же Медвежьего угла. А вот пустоши Некеха - это уже с карт.
- Во время второго на моей памяти переноса границы, - начал рассказывать эльф древнюю по моим меркам историю, - от Первой крепости тогда в Основу смерти выдался длинный язык, идущий вдоль изогнувшихся Бродячих гор почти и упирающийся в пустоши. Для охраны этого языка тогда перебросили по роте от каждой крепости, я входил в состав роты от нашей. На языке каждый день был жестоким боем, не чета нынешнему времени. Нежить сутками пёрла на нас из пустошей. И была среди неё такая, какой мне ни до, ни после видеть не приходилось. Костяные скорпионы, серпоносные колесницы, да и только Тёмные боги, - мы все осенили себя жестами, отгоняющими зло, - знают что ещё. А сами Пустоши Некеха - это полоса саванн от горизонта до горизонта, жара как на южной границе и почти никакой жизни. Только полоса распаханной земли около крепости и двух деревень.
Совершенно бесплодная земля Основы смерти с переносом границы превращалась в жирный чернозём, в который палку воткни - прорастёт.
- И хоть было то ещё до Раскола, - закончил свою речь эльф, - да только не смогли мы удержать тот кусок пустошей. Закрепились только у самой крепости, а потом граница снова скакнула, и нас унесло прочь от Пустошей Некеха. Но теперь мы снова опасно приближаемся к ним.
- Ништо, - снова взялся за шутливый тон Громли, поглаживая секиру на поясе, - отобьёмся. Не впервой! Ты лучше скажи, Галеас, погодишь с нами до завтрашнего утра, аль - нет.
- Погодим, - кивнул я. - На ночь глядя нечего в дорогу выступать. Деребен, - крикнул я за спину, - сними половину людей с вахты. Жрать пора.
- Белеф, - последовал моему примеру Громли, - снимай людей оттуда, где ребята Галеаса останутся.
Я оценил шутку старого гнома - мол, видим мы всех вас и знаем, где вы засели. Я усмехнулся, заворачивая ложку в тряпицу и пряча её. Тем временем из-за деревьев появились наши с Громли солдаты - и были это представители едва ли не всех разумных рас Срединного мира, кроме, пожалуй, таинственных насекомых, обитающих в самых глубоких подземельях под горами. Они были истинными обитателями этого мира, однако никаких интересов на поверхности у них не было, с ними и столкнулись-то, кажется, между вторым и третьим переносами границы. Я лишь раз видел их, в жутком рейде по самым глубоким подземельям в поисках месторождений редкого металла - чёрного магического сверхпроводника. Стоило нам тогда наткнуться на первые признаки близости богатой жилы, как из тьмы выросли три крупных фигуры, совершенно жуткого вида. Причём у двух из них было по две пары рук, в каждой они сжимали по коротком кривому клинку. На счастье, дон Кристобаль лично заведовал той экспедицией и с нами по его настоянию шёл один страж, знакомый с языков жестов, которым общались с представителями остальных раз насекомые. Диалог этот был загадочен и от этого страшен. С лёгким шелестом двигались лапы двурукого монстра, поблёскивал в свете наших алхимических фонарей тёмно-зелёный хитин. Наш человек отвечал короткими жестами, иногда даже прерывая поток излияний насекомого, что выглядело как короткий взмах руки, и тут же он начинал свою речь. Результатом этого немого диалога стало право на разработку чёрного металла, в обмен на поставки продовольствия для насекомых.
Без особого толка просидели мы у костра до самого утра следующего дня, неся дозор и будучи готовы к возможной атаке нежити. Но враг так и не пришёл, а с первыми лучами солнца мы, подняв отдыхающую смену, быстро уничтожили следы своего пребывания на поляне и собрались в обратный путь. Но перед расходом мы с Громли обменялись небольшими - с указательный палец размером - кристаллами, похожими на соляные кубики. Это были кристаллы памяти, хранящие отчёты о жизни крепости, за ними мы, собственно, и шли на это рандеву.
- Ну, бывай, Громли, - протянул я руку гному. - До лучших времён, как говорится.
- Бывай, Галеас, - крепко сжал мою ладонь в тисках своих пальцев Громли. - До них самых.
Обратная дорога промелькнула точно также, словно в забытьи. Переходы сменяли время отдыха, мы шагали и шагали по жухлой траве и вервям, полушли-полубежали, стараясь производить как можно меньше звука. Даже единственный в моей команде гном Снорри по прозвищу Кувалдометр топотал тише обычного. Обычного гнома, я имею в виду.
В общем, никаких эксцессов по дороге обратно не было. И, в общем, короткий рейд прошёл легко и спокойно, вот только история с упырями и вурдалаками не давала мне покоя. Не смотря на мою показную небрежность и тот факт, что паранойя старых пограничников не получила подтверждения.
Мы снова сидели в кабинете дона Кристобаля, и снова глядел на меня, как живой, штандартенфюрер СС Герлах фон Бок. Как не отворачивался я от него, каждый раз казалось, что он глядит на меня, хоть ты тресни. И стоит отвернуться, он кинется на меня и всадит в спину нож. Длинный стилет с проклятой свастикой на рукоятке. И как Кристобаль терпит его присутствие в своём кабинете.
- Да уж, - сказал он, - история с упырями, и вправду, странная. Неприятная и оставляющая много вопросов. Остались вы там, конечно, зря, надо было сразу обратно выступать. Время слишком дорого. Твои ребята вполне здоровы, так что трёх дней я тебе дать, увы, не могу. Завтра утром выступайте к странным деревням. Надо с ними разобраться.
- До каких пор разбираться? - уточнил я. - Если там дело зашло слишком далеко или глубоко…
- Если надо, - ледяным тоном произнёс дон Кристобаль, - то надо. Скверна не должна распространяться на границе.
И от слов его повеяло жаром костров и мерзким смрадом горящей плоти еретиков и сектантов, корчащихся в очистительном пламени. Ведь именно таким образом бывший инквизитор вознёсся столь высоко. Дон Кристобаль не только сумел раскрыть заговор, охвативший множество деревень и даже один город в приграничной полосе, но и с отрядом стражей огнём и мечом прошёлся по ковенам смертопоклонников. Так называли сектантов, поклоняющихся нежити. Подобные культы и ковены возникали с завидной регулярностью, слишком уж привлекательна была для многих идея вечной жизни, которой и заманивали людей в эти ковены. И Кристобаль Гутьере, бывший инквизитор, уничтожил их в великом множестве, говорят, когда он со своим отрядом отправился в рейд уничтожать сектантов, небо было темно от дыма горящих деревень и костров с еретиками.
