Слушают братья дракона, бледность их лица меняет. Поняли вдруг, что предрекал им старик, говоря о проклятье... Но сомкнулись драконьи уста, умер он пред своими сынами. Пали на колени Гиль и Гамеш, зарыдали над мёртвым чудовищем.
– Как жить мне теперь, отцеубийце?... – крикнул Гиль, вскинув голову к небу. – Будьте вы прокляты, боги! Дайте мне кару!
– Гиль... – попытался Гамеш, но безумный огонь загорелся в глазах его брата.
– Нет! – крикнул Гиль, заслоняясь рукою. – Уходи! Не достоин тебя я отныне!
Плача, он бросился прочь и скрылся в тёмном ущелье.
Вьюга не унималась вторые сутки. Палатку засыпало почти до верху, собаки снаружи выли и скулили от холода. Ингельд грел руки над котелком, где тлела горстка магического порошка.
Ятти молча сидел в углу. Они почти не говорили за четыре пролетевших дня. Мальчик сильно устал и замёрз, но упорно ковылял за охотником, когда тот искал следы драконов.
– Голоден? – буркнул Ингельд.
Ятти кивнул.
– Ешь, – ему на колени упал ломоть хлеба. Порывшись в мешке, охотник нашёл кусок жёлтого сыра и протянул мальчику.
– Спасибо, – руки Ятти немного дрожали. Ингельд вернулся к котелку.
– Боишься? – спросил он глухо.
Мальчик заметно вздрогнул. Потом, через силу, кивнул.
Охотник что-то невнятно пробормотал.
– Не бойся. Смерть от холода – самая безболезненная. Куда лучше... других.
Ятти опустил глаза.
– Я должен погибнуть, добивая раненного дракона, – сказал он тихо.
Ингельд прищурился.
– Это ещё зачем?
– Так... так надо. Пожалуйста, не спрашивайте меня.
Повисло долгое молчание. Внезапно Ятти поднял голову.
– Скажите... Вчера мы видели следы дракона, даже я их узнал. Почему вы не стали его преследовать?
Охотник молча подсыпал порошка в котелок. Мальчик придвинулся.
– Пожалуйста, скажите. Мне очень важно знать.
– Это другой дракон, – глухо ответил Ингельд. – Я таких не добываю.
Ятти удивлённо поднял брови.
– А разве вы убиваете не всех драконов?
– Нет, – резко ответил охотник. – Я убиваю только... белых. Белых, с серыми глазами.
Мальчик содрогнулся всем телом.
– Так вы знаете?! – вырвалось у него.
Ингельд резко обернулся.
– Что – знаю? – глаза охотника превратились в щели.
Ятти прижался к стене палатки.
– Нет... Ничего, я просто спросил.
– Иди сюда, – приказал Ингельд. – Быстро!
Мальчик нерешительно приблизился. Охотник схватил его за руку и рывком усадил перед собой.
– Что ты знаешь о сероглазых драконах?
– Они... они самые опасные, – выдавил Ятти. – Я читал... Словно они умеют говорить.
– Нет, парень, ты знаешь что-то иное, – Ингельд нахмурил брови.
Мальчик замотал головой.
– Я всё сказал...
– Не зли меня! – Ингельд замахнулся, но сдержал удар, взглянув на мальчишку. Ятти весь сжался и закрыл глаза.
– Проклятие! – охотник оттолкнул парня. – Почему я? Почему вы пришли ко мне?!
Ятти всхлипнул.
– Все другие отказались...
– Другие? – Ингельд отпрянул. – Я последний охотник на драконов!
Мальчик кивнул.
– Мы... сначала хотели послать воинов королевы. Но они отказались. Они сказали... что каждый, убивший дракона...
– Проклят, – завершил Ингельд.
Ятти снял запотевшие очки.
– Это правда? – спросил он. – О проклятье?
Охотник долго не отвечал. Мальчик уже закутался в меха, готовясь ко сну, когда глухой голос Ингельда заставил его вздрогнуть:
– Более чем, – едва слышно ответил охотник.
К утру вьюга стихла, и охота продолжилась. Ингельд мягко бежал на лыжах, время от времени останавливаясь и поджидая нарты. Ятти неплохо наловчился править собаками, к его собственному удивлению.
Застывшие ледяные скалы поражали воображение. Грань, непреодолимый хребет мира, простиралась в обе стороны до горизонта и уносилась ввысь, к отвесным кручам, где вечно бушевали ураганы. Чудовищные масштабы давили на разум, люди казались точками посреди бесконечной равнины. С белого неба светило солнце; и лучи его совершенно не грели.
Один раз на утёсе вдали показалась хищная фигура дракона, зверь смотрел в долину. Ятти закричал, но Ингельд отмахнулся:
– Вигер, – бросил он нетерпеливо. – Такие здесь на каждом шагу. Они не трогают людей.
Дракон долго провожал охотников взглядом, стоя на утёсе. Ятти не мог отвести от него глаз.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Ингельд остановился и молча указал на снег. Мальчик сглотнул.
– Он?
– Да, – отрывисто ответил охотник.
– А... далеко?
– Нет, – Ингельд усмехнулся. – След слишком заметен. Это ловушка для меня.
Он медленно оглядел стены ущелья и указал на большой утёс, возвышавшийся впереди.
– Дракон там, – спокойно сказал охотник. – Он ждёт, чтобы мы подъехали ближе и можно было обрушить на нас скалы.
Ятти дрожал.
– Вы... вы словно читаете его мысли...
– Верно, – Ингельд рассмеялся. – Разве иначе я смог бы убить столько драконов?
Уверенно, спокойно он подошёл к мальчику и столкнул его с саней. Откинул мех, вытащил гарпун. Ятти недоверчиво следил.
– Жди здесь, – бросил охотник. Но мальчик сразу встал.
– Нет, – он весь дрожал. – Это должен сделать я.
Ингельд сузил глаза.
– Жди здесь.
– Нет!
Ятти подошёл вплотную.
– Я сам должен убить дракона.
– Ты? – охотник взял его за шиворот и поднял на вытянутой руке. – Зачем?
– Я... я не могу сказать.
– Можешь, – Ингельд отбросил гарпун и схватил Ятти обеими руками. – Ещё как можешь!
Мальчик посмотрел на охотника сквозь заиндевевшие очки.
– Не могу, – тихо, но твёрдо сказал он. – Вам нельзя знать эту тайну.
Пощёчина заставила его вскрикнуть. Встряхнув мальчишку, Ингельд ударил его ещё раз.
– Что ты знаешь о драконах? – рявкнул охотник. – Говори, тварь, пока я не оторвал твою...
Он замер. Ятти всхлипывал, покачивась в воздухе, но Ингельд смотрел не на него. Он смотрел на свою руку.
– Не может быть... – вздрогнув, охотник откинул мальчику волосы и уставился на висок, где темнела татуировка тени. От удара рисунок чуть стёрся.
– Не может быть! – уронив Ятти в снег, Ингельд попятился. – Этого не может быть!
Мальчик с трудом встал.
– Теперь вы знаете, – сказал он совсем тихо.
Охотник помотал головой.
– Но... но... но почему?!
Ятти отвернулся.
– Я cмертельно болен. Меня не смог излечить ни один маг королевства. Отец тайно создал тень, мою совершенную копию – только здоровую. Даже мать-королева не знает правды. Ей сказали, что боги излечили мою болезнь.
Ингельд стиснул виски.
– Так жрец купил смерть родному сыну?! Настоящему?!
