рискну, потому как ну его на фиг. Во-первых, мозг сломать можно, а во-вторых, после такого, придётся за сломанную человеческую психику отвечать, но если такое приснится – это вмиг, либо седой, либо заика.
А куда здесь бежать? Правильно, вперёд – других вариантов пока нет. Ну и за это время, лучше что-нибудь придумать, вот только его очень мало. В подвале-то особо не разгуляешься, вон впереди уже дверь виднеется.
Один раз я, конечно, уже в дверь забежал, а теперь вот кирпичи из задницы целыми поддонами летят. Но там вряд ли будет что-то более страшное. Хотя я уже склоняюсь к тому, что лучше бегать по улице, чем находиться в этой бетонной коробке. Или уже пещере?
Рванув дверь, я заскочил внутрь и моментально оказался в пещере. Узкий рукав уходил вдаль. Под ногами куча битого камня, пол настолько неровный, что остаться без ног можно при первой попытке к бегству. Под потолком едва светят грязные мутные лампочки, от которых только страшнее.
Сзади раздался удар в дверь, но обернувшись, я вдруг чётко осознал свою ошибку…
– Лучше бы я вчера умер, – пробормотал я, увидев стальные штыри, перекрывшие выход. – Да в рот вам ноги, мля! В жопу, не пойду дальше.
Я уселся прямо под дверью и принялся дожидаться смерть. Несколько ударов по двери даже глубокие вмятины на полотне оставили. Один из запирающих штифтов выгнулся, но выйти из пазов и не подумал.
Секунды сменялись минутами, но никто ко мне так и не пришёл. Чудовище за дверью прооралось и отвалило, продолжая периодически грохотать, но в самой пещере ничего не происходило.
Вот это попадос, мать его. И как отсюда выбираться? Если эта хрень за моей спиной не уйдёт… Хотя какая на хрен разница, дверь мне всё равно не открыть. Видимо, выбора мне не дадут в любом случае, но подыхать от голода я собирался в самую последнюю очередь. Уж лучше пусть на части порвут.
Больше всего в жизни боюсь, что умру прикованным к кровати. Вот так лежишь, словно овощ и только глаза бегают. Ну на хер, лучше пристрелите меня в тот же день, когда такое случится.
Так, стоп. Откуда я это…? Ба-а-а, память вернулась, что ли?
Я прислушался к себе, но нет, не окончательно. Имени своего так и не помню, я имею в виду настоящего, да и с другими деталями тоже туго, но вот собственную личность, кажется, осознавать начал.
Однако всё ещё не помню мотивы своей тяги к убийствам в общем, и к ритуалу в частности. Та последовательность действий, всё ещё непонятна. Например: чистота помещения и самой жертвы. Почему мне это так необходимо?
Я поднялся на ноги, переломил стволы обреза и убедился в наличии патронов. Нет, я знал, что они там были, но вот в себе не уверен: мог легко с перепугу на крючки надавить и даже не заметить.
Шаг, и под ботинками хрустнули камни. Звук разлетелся эхом в полной тишине и впереди тут же кто-то зарычал. Не так жутко, как было до этого, однако приятного тоже мало. Стволы дрогнули, но я всё же сделал второй шаг, на этот раз аккуратно выбирая, куда ставить ногу.
Получилось, я перенёс на неё вес и таким образом начал пробираться вперёд. Шаг за шагом, пристально всматриваясь в темноту.
Вскоре моему взору открылась широкая ниша в горной породе. Куда ни взгляни, всюду бледные сосульки, свисающие с потолка, точно такие поднимаются с пола и становится непонятно, где верх, а где низ. Нет, я знаю, что они различаются, и сталагмиты больше напоминают пни, однако ощущение пространства всё же теряется, и это очень красиво.
Плохо, что видимость стала невыносимой, даже в лесу обзор был куда шире.
Пока я торговал лицом, упустил из внимания то, что находится под ногами. Ну и поплатился естественно, притом сразу.
Нога покатилась на мелких сосульках, которые устилали пол, словно ролики, а я со всего размаху навернулся спиной о его неровную поверхность. Воздух мгновенно покинул лёгкие, которые тут же скрутило болью, на глазах выступили слёзы.
И в этот момент, в мою сторону метнулась молчаливая серая тень. Инстинкт сработал быстрее разума и в раскрытую пасть вместо моего горла, щёлкнув по зубам, влетел обрез. Рукам сразу стало тяжело, будто в меня с размаху мешок с цементом бросили.
Кто это был или что – я не видел: слёзы, выступившие после падения, размывали образ. Однако сделав свой первый вдох, хриплый, протяжный, нос защекотал знакомый запах псины.
– Ах ты волчара позорная, – прохрипел я с улыбкой. – Дождался-таки момента, падла.
В меня словно новую порцию силы вдохнули, когда пришло понимание того, что мой враг смертен. Мало того, мне известно, как это сделать.
Животное пока ещё не поняло проигрышности своей позиции, оно попыталось вырвать из рук оружие, потянув его на себя и мотая головой. «Да не вопрос: держи, занимайся», – подумал я и разомкнул руки.
Вот только волк, получив желаемое, тут же выплюнул бесполезную для себя железку и кинулся снова. На этот раз, кроме собственного предплечья в его пасть затолкать было нечего, в любом случае это лучше горла.
Мозг пронзила боль, которая напрочь перекрыла ту, что была секунду назад. Правая рука нащупала рукоятку, лезвие с шелестом покинуло ножны, и я наотмашь ударил волка по морде.
Тёплые брызги крови попали мне на лицо, волк взвизгнул, отскочил и бросился бежать. Через его глаз прошла кривая резаная рана, наверняка видеть им он больше не сможет. А не хер лезть, куда не просят!
– Ах ты падла, – взревел я в спину убегавшего, прижимая к груди обглоданную руку.
Рука сама схватила валяющийся неподалёку обрез, а следом не заставил себя ждать и выстрел. Грохнуло так, что в ушах зазвенело, а дальше я скорее почувствовал треск вокруг.
Вот теперь, хер с ними с ногами и руками, голова важнее. Я прямо с низкого старта рванул вслед за волком.
Пещера оказалась не такой уж и большой, по крайней мере, тот зал, из которого я вылетел. Сзади вначале полетел мелкий камень, а затем буквально в миллиметре от моего любопытного носа
