Человек в черном берете, сидящий рядом с водителем первого грузовика, со скучающим видом вертел в руках АПС, вынимал и загонял обратно в рукоятку двадцатизарядный магазин, прислушиваясь к приятному мягкому щелчку. Неожиданно что-то привлекло его внимание. Человек быстро открыл дверцу, высунулся из кабины и стал напряженно вглядываться в лес позади, но секунд через пять вернулся на место.
— Что-то случилось? — нерешительно поинтересовался водитель.
— Нет, ничего. Показалось, наверное, — ответил человек в берете. — Следи за дорогой.
Ветки деревьев зло хлестали несущиеся грузовики по брезентовым тентам, трещали, с глухим хрустом разлетались в стороны, но не в силах были остановить многотонных железных монстров, которые так дерзко и бесцеремонно вторглись на территорию леса, отвоеванную у людей много десятилетий назад.
Петляющая дорога сделала еще один поворот и вышла на прямую. Вдалеке замаячил железнодорожный переезд и… что-то еще. Водитель резко ударил по тормозам, и машина, на секунду потерявшая управление, едва не пошла юзом. Второй грузовик каким-то чудом остановился в считанных сантиметрах от первого. Перед глазами водителя и пассажира головного автомобиля разворачивалась идиллическая сцена из сельской жизни. Две коровы, погоняемые мужичком в тулупе, мерно волочили через дорогу бревна, сколоченные скобами. Отойдя от легкого шока, человек в берете молча передернул затвор АПС и открыл дверцу. Ничего больше он сделать не успел. Короткая автоматная очередь прошила его грудь по диагонали, раскрасив кабину алыми брызгами. Через мгновение сзади, в кузове, что-то гулко стукнулось о пол, четырнадцать пар кованых подошв разом выдали барабанную дробь и…
Несколько оглушительных хлопков сотрясли машины. Справа от остановившейся колонны черный лес расцвел всполохами раскаленных пороховых газов. Надрывно закашляли автоматы, ухнули дробовики, затрещал «Печенег», превращая в решето брезентовые тенты. Медленно выходя из леса и не переставая вести огонь, девятнадцать человек дугой охватили грузовики от правой двери первого до левого борта второго, простреливая, таким образом, все сектора и не попадая при этом под «дружеский» огонь.
Из машин повалились люди. Они выпрыгивали, выползали с перебитыми ногами на брюхе, пытались перебраться через борта и тут же попадали под жестокий огненный шквал девятнадцати стволов. Багровые облачка, словно маленькие фейерверки, вырывались из человеческих тел, на долю секунды повисая в воздухе, и оседали на землю кровавой пылью. Дымящиеся, разорванные осколками и пулями люди падали из кузовов, принимая самые нелепые позы, бились в конвульсиях. Некоторые, даже с выдранными из тела кусками мяса, пытались спастись, ведомые неистребимым инстинктом самосохранения, старались заползти под машину, спрятаться за колесами, но бездушные горячие комочки свинца рвали их в клочья.
Бойня продолжалась меньше минуты. Потом безумная какофония стрельбы затихла. На смену ей пришли стоны и подвывания, методично заглушаемые одиночными выстрелами и звуками входящей в плоть стали.
— Твою же мать! — зычный бас Макса сотряс воздух, пропитанный порохом и кровью. — Какая падла испоганила мой грузовик?! Нельзя, бля, аккуратнее-то целить?!
Стас усмехнулся, повесил автомат на плечо и вынул из кобуры ПМ. Почему Макс решил, что его грузовик именно второй, Стас не знал, да ему и наплевать было на это. Второй — так второй. Тогда его — первый.
Здоровенная трехосная дурища, тонн этак под шестнадцать, если на глазок, представляла собой сборную, но весьма добротную солянку из узлов продукции автопрома, канувшего в лету семьдесят два года назад, и кустарных деталей, удачно их дополняющих. Подобный симбиоз, воплощенный в жизнь руками людей, в этом деле явно не случайных, дал впечатляющий результат. Громадные колеса, обутые в шины с глубоким протектором, поднимали все три оси этого чуда технической мысли на добрых сорок сантиметров выше дороги. Массивная база, унаследованная, видимо, от легендарного «Урала», несла на себе деревянную платформу с тремя откидными бортами, оборудованную съемными дугами и тентом, пришедшим теперь в полную негодность, а так же угловатую кабину, сваренную из листов двухмиллиметровой стали, переходящую в длинный капот, сужающийся к хищному передку. Лобовое стекло заменяла решетка из стальных прутьев, перевитых по диагонали так, чтобы между ними без помех проходил автоматный ствол. Боковые окна железного чудовища — узкие прорези, сделанные примерно на уровне глаз человека, сидящего в кабине — напоминали скорее бойницы.
Стас подошел ближе и потянулся, чтобы открыть дверцу, как вдруг остановился, заметив едва различимое движение среди мертвых тел, лежащих под днищем машины. Там, притаившись за левым передним колесом, что-то шевелилось, дергалось и поскуливало. Он обошел машину спереди, достал из разгрузки фонарик и присел на корточки возле клыкастого бампера, разглядывая возмутителя мертвенного спокойствия. Тусклый желтоватый луч скользнул под колесо и отразился от широко распахнутых влажных глаз. Они смотрели прямо на Стаса, не отрываясь. Зрачки превратились в две мелкие черные точки, окруженные голубой радужкой. Человек лежал на спине, поджав правую ногу, левой видно не было. Разгрузочный жилет на груди превратился в окровавленные лохмотья, из которых торчали искореженные автоматные магазины. Правая рука тянулась вдоль туловища и была неестественно длинной. Стас не сразу заметил, что на плече рукав разорван и пуст. Эти голубые глаза на багровом от крови лице смотрели так пронзительно, так живо…
И тут человек заговорил. Рот его раскрылся, кровяная пена запузырилась на губах, и мокрые, хлюпающие звуки сложились в слова:
— Хозяин узнает. Он пришлет старших братьев. Все вы подохнете еще до рассвета. Слава… — предсмертные хрипы помешали закончить бравурную речь с первой попытки. — Слава Железному Легиону! — губы, покрытые красными пузырями, медленно растянулись в усмешке.
Стаса передернуло. Он поднял пистолет и выстрелил. Еще раз, и еще. Усмешка застыла на мертвом лице, но глаза все так же пристально и пронзительно смотрели, голубые, как ясное небо.
— Эй, мужики, — Макс, увешанный четырьмя автоматами, махал руками, пытаясь привлечь внимание. — Помогите хабар в кабину загрузить.
Удостоверившись в том, что его просьба была услышана, Макс с довольным видом закинул автоматы на правое сиденье и, пританцовывая, подошел к Стасу, все еще сидящему на корточках возле своего грузовика.
— Ну, зема, я тебе скажу — это было нечто! — он хлопнул Стаса по плечу, отчего тот едва не потерял равновесие. — Ни разу я еще такого не видел, чтобы девятнадцать голожопых колхозников… пардон, семнадцать голожопых колхозников и два профессионала без потерь перебили тридцать круто упакованных головорезов! Сейчас в форт приедем, хабар будем разбирать. Ох и люблю я это дело. Надо еще трупаки обшмонать, они патронами просто под завязку набиты. Ха, ни одного выстрела сделать не успели, прикинь! Как бы эти наниматели наши не потырили там без присмотру, — Макс огляделся по сторонам, недоверчиво щурясь, после чего снова взглянул на озадаченного Стаса. — А ты чего тут сидишь-то, грустный такой?
