Терехов сделал большой глоток, почмокал губами и снова пристально взглянул на Волчка:
– Но вернемся к нашему разговору. Значит, ты – профессиональный хакер.
– «Профессионалы» получают по двадцать лет за взломы кредиток и потом долго отсиживают срок, – угрюмо проговорил Волчок. – Меня такая перспектива не устраивает. Что касается меня, то я больше уважаю людей, которые грабят банки с пистолетом в руке, чем тех, кто обирает «чайников» в Интернете.
– И в чем же разница между грабителем с пистолетом и грабителем с «мышкой»? – поинтересовался профессор, посасывая костяного дьявола.
– Крутые парни не прячутся за монитором. В отличие от тех, кто «ломает» кредитки, они рискуют собственной жизнью. А это честнее.
Профессор вынул изо рта трубку, посмотрел на нее задумчивым взглядом, снова сунул в рот и сказал, прищурив черные глаза:
– А как насчет спецслужб? Насколько я знаю, у них в штатах тоже есть хакеры.
– Я бы лично не стал в такое ввязываться, – сухо проговорил Егор. – Работа на подобные организации предполагает ограничение собственной свободы в принятии решения. То есть ты ломаешь все, на что тебе показывают пальцем. Это для меня неприемлемо.
Насчет первого Егор врал (ломать кредитки ему приходилось, и труд этот был хоть и не благородный, но благодарный), а вот насчет второго он говорил истинную правду. Волчок считал себя свободной птицей и ненавидел любые ограничения.
Профессор снова взялся за бутылку. Наполнив бокал, он поднял его и перед тем, как отпить, легонько отсалютовал фотографии, стоявшей на серванте. Жест этот был почти машинальным, и, кажется, Терехов слегка смутился, поняв, что Егор заметил его.
– Кто это рядом с вами? – спросил Егор, глядя на снимок в золоченом багете, с которого на него смотрели двое молодых мужчин, снятых на фоне доски, испещренной формулами.
– Мой брат, – нехотя ответил профессор. – Он был гениальным ученым.
Егор усмехнулся:
– Но это не помогло ему избежать смерти, верно?
Профессор как-то странно посмотрел на Егора. Потом нахмурился, отхлебнул вина и сказал:
– Когда-то я работал на одну довольно солидную правительственную структуру. Но потом мои бывшие коллеги решили, что я сошел с ума. Ты удивишься, когда узнаешь, с какой легкостью начальство списало меня со счетов.
– Сумасшедших у нас не любят, – подтвердил Егор.
Старик прищурился.
– Это ты верно заметил. – Он снова хлебнул из бокала и задумчиво почмокал губами.
Егор глянул на его морщинистое, жесткое лицо и спросил:
– Вы были важной шишкой?
– Еще какой, – усмехнулся Терехов.
– А теперь?
– А теперь я частный предприниматель. В том смысле, что все, что я предпринимаю, имеет исключительно частный характер.
– Послушайте, может, хватит пустой болтовни? – раздраженно произнес Егор. – Говорите, зачем я вам понадобился?
Терехов выпустил к потолку облако ароматного табачного дыма, посмотрел, как расплывается оно в воздухе, потом снова перевел взгляд на Егора и спросил:
– Видишь ту громоздкую штуковину в углу?
Егор посмотрел на странное сооружение, похожее на стальную ванну с присоединенным к ней аппаратом искусственного жизнеобеспечения и пультом, явно снятым с какого-то небольшого самолета, вроде «Сессны».
– Ну, вижу.
– Как думаешь, что это такое?
– Ванна-джакузи? Или какой-нибудь тренажер?
Терехов усмехнулся.
– Я похож на человека, который занимается спортом?
– Вы похожи на злого Кощея, который находится в двух шагах от могилы.
При этих словах брови профессора чуть дрогнули, но его морщинистое лицо осталось бесстрастным.
– Я не так стар, как ты думаешь, – сказал он. – Мне всего семьдесят два года.
– О! – утрированно проговорил Волчок. – Да вы просто юноша!
Профессор дернул уголками губ.
– Я бы хотел, чтобы ты проявлял больше учтивости, дружок. Я прожил долгую, интересную, полезную жизнь, и уверяю тебя – я достоин уважения.
– В таком случае – респект и уважуха! – согласился Егор и снова взялся за чашку с чаем.
Терехов немного помолчал, явно ожидая, что Егор начнет расспрашивать его про таинственный «тренажер», но поскольку тот продолжал молча и угрюмо прихлебывать чай, принялся объяснять по собственному почину:
– То, что ты видишь – величайшее изобретение человеческого гения.
– Да ну?
Профессор солидно кивнул.
– Да. Об этой машине люди мечтали столетиями, о ней написано множество книг, однако построил ее не какой-нибудь нобелевский лауреат, а твой покорный слуга.
– Поздравляю, – с насупленным видом проронил Егор, прихлебывая чай.
Профессор подождал, не последуют ли расспросы, но они не последовали. Тогда он со вздохом отхлебнул вина, почмокал по своему обыкновению губами, снова взглянул на Егора и заявил:
– То, что ты видишь, – не тренажер и не джакузи. Это – машина времени.
– Всего лишь? – Егор хмыкнул. – Я-то думал, вы и впрямь решили меня удивить.
Старик остро взглянул на Егора и абсолютно серьезным голосом произнес:
– Я не шучу.
– Я понимаю, – кивнул Волчок.
Он допил чай, поставил чашку на блюдце и поднялся из-за стола.
– Будет мне, дураку, урок. Недаром же мне мама говорила: если человек похож на сумасшедшего и говорит, как сумасшедший, он, скорей всего, и есть сумасшедший.
Терехов вынул трубку изо рта.
– Куда ты? – удивился и встревожился он.
– Домой, – ответил Волчок.
– А как насчет браслета? Я ведь могу…
– Что? – Егор прищурился. – Взорвать меня?
Профессор спокойно и внимательно смотрел ему в глаза. Егор больше не намерен был терпеть этот спектакль.
– Думаю, этот дерьмовый браслет – такое же «гениальное изобретение», как ваша «машина времени», – резко проговорил он.
Седовласый профессор чуть прищурил свои черные, неприятные глаза.
– Ты не веришь, что мои гаджеты и девайсы работают? Что ж, я могу тебе доказать. Дай сюда левую руку.
Профессор протянул длинные, морщинистые, сильные пальцы, в мгновение ока снял с запястья Егора браслет, после чего небрежным жестом швырнул вещицу в угол комнаты.
– А теперь – смотри, – сказал он и чуть прикрыл глаза.
Звук взрыва Волчок не услышал. Лишь воздух всколыхнулся у него перед глазами, и кусок штукатурки со свистом пролетел над головой.
Егор посмотрел на опаленный угол комнаты и сглотнул слюну.
– Выходит, этот дурацкий браслет был настоящим?
Профессор снова сунул в рот трубку, затянулся, выпустил облачко вишневого дыма и кивнул.
– Как видишь.
– А ваша машина…
– Тоже настоящая. Как бы странно и дико это ни звучало.
Еще несколько секунд Волчок стоял посреди комнаты, глядя на спокойное, изрезанное морщинами лицо профессора, а потом сел на диван, всем своим видом выражая готовность слушать.
