одно отправляй, с вирусом он точно нападет на Землю, овладев «Азимовым», а так есть надежда.
Из невзрачной антенны вышел тонкий дезинтеграционный луч, словно игла шприца, пронизывая защиту станции, ослабленный, ударяясь о корпус, вызвал вибрацию в радиоволновом диапазоне, доставив сжатой программой лечебный раствор, вводя больному через кожу.
Град торпед обрушился на звездолет, мелкие вспышки, словно искорки, запрыгали каплями дождя по корпусу. На мониторе топливная батарейка медленно уменьшалась в размере.
«10, 9, 8, 7, 6, 5, 4…»
– Бесполезно, энергии на прыжок… – не успел договорить Тёма, как чернота накрыла этот мир.
Родная Солнечная система
– Привет, Андромеда, – произнесла странная София, возникшая из ниоткуда.
– Приветик, а говорила, что не поможешь, – произнес я, расплываясь в улыбке.
– Я тебе? С какой стати.
– Ты спасаешь меня и себя заодно, не так ли?
– Возможно, возможно, – задумчиво ответила она. – Так что ж не спешим, еле ноги переставляем, словно в ластах.
– Тогда догоняй, – крикнул Архимед. – Я забыл, как ты меня назвала?
– Андромеда.
– Прикольно. А че ты такая, ну такая голая?
– У нас все такие, – удивленно произнесла она. – Иногда ношу набедренную повязку, когда гистамины одолевают.
– Ты словно не родная, не отсюда. Так чудно говоришь, пискляво, наверно, и мой голос странный в этом мире.
Увлекшись странным разговором, они стремительно бежали по канатам мироздания, их веселые голоса наложившись на струны разносились в разные стороны, передавая за сотни тысяч световых лет мелодичное звучание оркестра маленькой, но доброй человеческой души. Не подозревая о том, что в местрах скопления «шестеренок» они приводили в резонанс отдельные маленькие сгустки энергии, что могло повлиять на зарождения новой жизни, пусть и микробной.
На пути возник клубок ниток, величиной с пятиэтажный дом, при приближении к нему он превратился в шарообразного ежа. Все канаты устремились к нему, как не прыгали в стороны, он зловеще засасывал нас. Приложив немало усилий, мы все же смогли обогнуть его. То я, то София, перескочив на соседние струны, перетягивали друг дружку. Но сила клубка неизбежно втягивала в себя, канаты сжимались к центру и слипались воедино. И мы уже, не сопротивляясь, прижались телами.
Жаром звезд обдало нас, мы зависли на мгновение, наши веревки-дорожки от скорости перемещения слились в единый канат, который, наращивая скорость, превратился в гладкую леску без узелков и уносил прочь от клубка шипящих змей. Нагромождения струн, поворотов, заломов и поперечных канатов исчезли, лишь темный космос без звезд и белая линия в бесконечность. Жар становился невыносимым, мы стали сливаться воедино, сначала руки вошли друг в друга, кисти исчезли, локти, предплечья, ее остроконечная грудь дотронулась до моей, и мы испугались нашего исчезновения, разомкнули объятья.
Я стоял голый, смущенный своим видом, мы прыснули смехом, и вновь появились канаты. Такие знакомые и родные, оказывается, и такие есть. Ее дорога резко ушла вбок.
– Я живу рядом, вот здесь, – махнула рукой в сторону. – Может, зайдешь? Только одежды не надевай, у нас не принято, намокнут – и утонешь.
Я замешкался, и все исчезло. Лишь эхо донесло до меня: – Заходи, не стесняйся! Ты прекрасен!
. . .
А что за ЧД была у нас на пути? – с таких слов начал разговор Архимед после материализации.
– Какое ЧД? – вставились в меня виртуалки.
– Черная дыра. Я чуть успел ее оббежать, она появилась еще в самом начале пути, крохотный шарик, но такую гору создал передо мной, что чуть вскарабкался, если бы София не подала руку, то хрэн бы выбрался.
– Я-а-а?!
– Ты-ы, – передразнил ее. – Неужто не помнишь, как голая бегала и меня стращала.
– Я-а-а?!
– Да ты, ты и еще раз ты, – взбесившись, произнес я. – Мы чуть не совокупились по дороге.
– Мы-ы-ы?! – ее глаза еще больше округлись и челюсть, наверно, вышла из суставов.
– Все, меня это достало. Тёма, проверь ее своим антивирусником, а то она, наверно, набралась их, что собака блох, – повеселев, добавил. – Не от тебя ли?
– Я сам боюсь такого соседства, перебирайся ты лучше в свой гибук от греха подальше, – поддержал тон Тёмыч. – А не то могут и терминатики пойти, хватит мне с клонами разбираться.
– Да вы что? В своем уме! – удивление и гнев вылились из динамиков гибука. Представ перед нами девой из античности в окружении бури и шквалистых ветров.
– Я тебе верю, успокойся, но факт остается фактом. Мы были вместе, точнее не с тобой, а с Софией…
– Я свидетельствую, присягая на библии, – раздался слабый голос из динамиков.
– Хакер? – все встрепенулись. – Жив, бедняжка! Воскрес!
– Можно мне вылезти из саркофага, а то руки и ноги затекли, совсем не чувствую их.
– Вот с этим придется повременить, – огорчил его Тёма. – У тебя пока нет ног, они просто существуют, но нервная система нарушена из-за разгерметизации скафандра, восстановление займет немного больше времени, чем оживление.
– Ладно, но мысленно могу хоть кнопки тыкать? А то снова умру от скуки, – тяжело вздохнул аппаратом искусственного дыхания.
– Это мы устроим, программки подберем.
– Стоп, оживление хорошо и приятная вещь. Но можно вернемся к исходному разговору, – прервал Архимед. – Ведь мы с Софией по струнам бежали и в прошлый раз.
– Мы?! – снова округлились ее глаза.
– Опять заело, Тёма…
– Я повторяю. Что видел Софию в гипере, как сейчас из галотрансфера, – настойчивым голосом прервал наши распри Хакер. – Я сам там был, стоял на дирижерском пьедестале вместо Нагара, а пальцами левой ноги печатал партитуру пространства. Как вдруг возникла обнаженная фея, взяла за руку Архимеда и… когда они производили слияния, струны словно взбесились. Они выстроились ровной дорожкой, усыпанной лепестками роз. Скорость передвижения достигла скорости света. Представляете! Скорости света в гипере, где нет времени! Это нонсенс. Но это принесло свои плоды, мы оказались здесь, не растеряв ни одной капли энергии.
– Точно! – вскричал Тёмыч, только сейчас догадался проверить баки. – На вашей любви в гипере мы смогли преодолеть 240 световых лет, сохранив крохи энергии, оставшиеся от создания ЧД. На этом остатке нам не суждено было выйти из гипера раньше 240 лет.
– И где мы сейчас?
– Мы вышли из перехода вблизи Юпитера. Скорость – 2,3 км/час по отношению к планете. Угловое склонение к орбите – 15о…
– Давай курс на Землю, диспетчер нашелся, – перебил я Тёмыча.
– До Земли 740 миллионов километров, с нашей скоростью время прибытия в точку назначения – десять лет двадцать дней, о секундах помолчу.
– Сикоко, сикоко? – поперхнулась Софья.
– Сдурел!
– Наличие энергии на борту лайнера «Айзек Азимов» – три целых двести тридцать шесть тысячных процента. Данной энергии хватит на небольшое ускорение и для торможения, изменения траектории полета. Также
