вижу разницы, — кивнул я, быстро одеваясь. — Спасибо за микстуры, Рун.
— Не за что. За прилавком будет лежать свёрток. Считай его моим подарком напоследок за хорошо проведённое время, — кивнула она и скрылась в ванной, закрыв за собой дверь.
Да, за это время я действительно успел привыкнуть к новому взгляду на мир и теперь не помнил даже, как выглядел мир до того, как я взглянул на него под другим углом. И человечность я не потерял, хотя одно время испытывал определённый холодок к другим.
Сейчас, когда пятый уровень был за спиной, я всё думал, а что было бы, если бы я отказался от человечности? От этой жалости, страхов, сомнений и прочего? Может меня бы перестали мучать кошмары, которые иной раз штурмовали моё сознание каждую ночь? Или избавился бы от проклятия гнева? В последнее время он меня почти не мучал, но я лучше других знал, что достаточно просто триггера, как меня бомбанёт не по-детски.
Но выбор сделан, так что…
Её подарок я действительно нашёл за прилавком, ещё немного демонических ядер, которые мне будут очень нужны на последующих ступенях, особенно на ближайших трёх или четырёх, где я должен был подниматься по уровням, тупо качаясь.
Но вот кого я не нашёл, так это Цурико и Гоя. Я знал, что они не будут стоять как истуканы и ждать меня, но всё же… куда они убежали?
— Не видела случайно их? — спросил я Люнь.
— Да откуда же, я ведь рядом с тобой была всё это время.
— Да, но улица находилась за стеной, и тебе было достаточно просто выглянуть, чтобы увидеть их, — заметил я.
— Я… я не подумала об этом, — смутилась она, отвернувшись.
— Было слишком интересно наблюдать за нами? — улыбнулся я.
— Дурак! — пискнула Люнь обиженно. — И вообще, вон они!
Люнь тыкнула пальцем в сторону подворотни и пусть не сразу, но я заметил их. Вернее, сначала заметил Гоя, а потом уже Цурико, которая стояла перед ним на коленях и… блевала.
Когда я подошёл к ним ближе, Цурико вывернуло повторно.
— Какого… что с ней? — ужаснулся я, глядя на дурную, которая… с трудом пыталась подняться с колен.
— С ней? — усмехнулся Гой. — Не знаю, это надо Цури спрашивать.
— Со мной… всё… охеренно… — пробормотала Цурико, подняв голову, и мне в лицо даже с такого расстояния… ударило таким жёстким ароматом спирта, да так, что глаза заслезились.
— Она чё, нажралась?! — ужаснулся я её состоянию. Цурико даже встать не могла на ноги, её поднимать пришлось. — Зачем?! Мы же собирались уходить сегодня вечером.
— Просто…
— Тебе… тебе пососать? — неожиданно, покачиваясь из стороны в сторону, спросила она. Упала передо мной на колени и потянулась вперёд. — Я отлично сосу, в отличие от той старой жирухи…
Правда, я в этот момент сделал шаг вбок, и она плюхнулась лицом прямо в лужу.
— Блин, что ты наделал, она же хотела тебе лишь пососать, а сейчас тонет в луже! — ужаснулся Гой.
— Ты нахрена её напоил? — слегка возмущённо спросил я, вытащив за волосы её лицо из лужи. — Она же в говно бухая! Как её тащить? Зачем она вообще нажралась?
— Она хотела доказать, что выпьет больше меня.
— Тогда почему от тебя не несёт? — прищурился я.
— А я из кружки всё на пол выливал, делая вид, что пью. Я же не дурак перед походом напиваться, — лучезарно улыбнулся он.
— С-с-с… сидр! — тыкнула Цурико в его сторону пальцем.
— Деточка, ты место «с» хотела сказать явно «п», — ласково, будто отец ребёнку, улыбнулся Гой.
— Точно… ты… ты совершенно прав! — хрюкнула она и едва не свалилась обратно лицом в лужу.
— Ну ты и… — я вздохнул и взял Цурико на руки. — Иди ко мне.
— Юнксу-у-у… — сладким голосом простонала она, сразу же прижавшись ко мне. — Я ничего не вижу…
— Это потому что у тебя глаза закрыты, Цурико.
— Я так рада, что ты меня понесёшь… — протянула она и… отключилась.
Ну класс, то, что нужно, чтобы наш выход из города стал незабываемым…
Это были трущобы, самые настоящие трущобы города обезьян, которые лишний раз доказывали, что люди нигде не меняются. И даже если они отчасти обезьяны.
Старые лачуги из дерева, камня, а некоторые и вовсе из соломы. Грязные улочки, где дорога представляла из себя месиво из глины, грязи и чёрт пойми чего ещё, противно чавкающая под ногами. Злачные тёмные подворотни и углы, крики из окон детей, семейных пар и просто пьяни, косые взгляды местных гопников лишь добавляли к атмосфере неповторимый и узнаваемый стиль. Ну и конечно борзые окрики нам вдогонку, куда же без этого.
— Эй, за сколько отдашь тёлку?
— Не хочешь разделить её со мной и моими дружками?
— Парень, давай я вам не прирежу, она мне пососёт?
Цурико с трудом повернула голову на голос.
— Сосу только ему, говна куски… — промямлила она, похлопав меня по плечу.
Какая преданность, я бы даже прослезился, если бы не всеобщая немного угнетающая обстановка. Зато мой обезьянеподобный друг чувствовал себя вполне себе неплохо, выглядя так, будто выбрался в зоопарк.
— Вот оно, настоящее сердце города обезьян, — вздохнул полной грудью Гой и тут же закашлялся. — Блин, дерьмом запахло…
— Я бы сказал, что сердце — это замок короля обезьян, а вот трущобы — это что-то вроде жопы этого города, — ответил я, оглядываясь.
И ведь ни одного человека-обезьяны, чисто все чисто люди: грязные, упитые, с маленьким IQ. Если я и видел здесь обезьян, то это были огромные гориллы, которые были одеты в железные доспехи и ходившие лишь в сопровождении бабуинов, что скакали по крышам следом за ними.
— Я писать хочу… — пробормотала Цурико у меня за спиной.
— Ты уже писала, потерпи.
— Я ещё хочу…
Сыкуха блин.
Вообще Цурико вела себя довольно спокойно и почти не гундела, но было бы ещё лучше, будь она трезвая, так как таскать её всё же было неудобно. Пришлось спешить её около подворотни, так как, рисковать своей спиной, на которой она ехала, не хотелось.
— Только давай быстрее, —
