— Да… знаю такую штуку.
— Этот вопрос прояснили, товарищ майор?
— Прояснили.
— Угу. Что до места моей службы касаемо, пожалуйста — 2-й отряд Сил Специальных Операций. Место базирования — Солнечногорск.
Так… серьезные ребята, даже очень. Таким палец в рот не клади…
— Мною был получен приказ — выдвинуться в район исчезновения поисковой группы. Разведать обстановку, принять меры к обнаружению людей и автотранспорта. Вчера вечером, уже после того, как вы провели переговоры с бандитами, мною была получена вводная — оказать содействие группе майора Рыжова, продвигающейся как раз с вашего направления. Встретить группу и проводить в расположение части.
В подтверждение своих слов она приподнимает над вещмешком прямоугольную коробку радиопередатчика.
— Кем был отдан приказ?
— Капитаном Масленниковым. Командиром отряда спецназначения УИН. Я на время к ним прикомандирована, так что здесь он является моим командиром. Его радиопозывной вам должен быть известен.
— Орешник?
— Совершенно верно.
— Вы пришли сюда пешком?
— Нет, у меня машина есть, «уазик». Он отсюда в пяти километрах стоит…
— Понятно. Ну, разговор вы наш слышали, имена знаете. А вот про Виктора у вас откуда столь подробные сведения?
— Товарищ майор! Ну, право слово… Здесь что, столь высокая плотность подобных специалистов на единицу местности? Естественно, перед командировкой я получила информацию обо всех специалистах моего профиля, с кем я могу, так или иначе, пересечься во время моего нахождения тут.
— И много нас здесь таких? — прорезается интерес уже у Потеряшки.
— Естественно, нет. Может быть, человека два еще и наберется.
— Не секрет ежели, кто именно?
— Майор Лихонин Николай Федорович, ФСБ, шатен, на вид сорок — сорок пять лет. Рост выше среднего, телосложение плотное, волосы каштановые, с проседью. Особые приметы — шрам на правой руке, чуть ниже локтя. Позывной — Призрак. Используемое оружие — винтовка «ВСС». Капитан Горюнов Павел Иванович, министерство обороны, волосы светлые, на вид тридцать лет. Рост средний, телосложение худощавое. Особых примет нет. При разговоре картавит. Используемое оружие — винтовка «СВД». Позывной — Еж. Вот эти специалисты теоретически могут присутствовать в указанной местности.
Могут. Да еще как могут! Первый из описанных ею снайперов и был тот самый стрелок на чердаке. По выражению лица Потеряшки понимаю, что он тоже уже успел сопоставить сообщенные ею сведения с внешностью чердачного стрелка.
— Интересное оружие у вас, — меняю тему разговора. — «ПСГ-1», если не ошибаюсь? Не тяжело такую штуку в одиночку таскать? Как бы не… женское оружие, на мой взгляд.
— Ошибаетесь, товарищ майор. От «ПСГ» тут только внешний вид остался. Ствол другой, на заказ сделанный. Патрон тоже не тот, что в оригинальной винтовке. Затворную группу доработали. Везде, где можно, металл пластиком заменили. Ствол вывесили. Здесь только ствол и планки Пикатинни — металл, все прочее облегчили по максимуму. Прицел — «Баррис элиминейтор» самой последней модификации, в военном исполнении. Вот глушитель сюда уже не присобачить, да я им никогда и не пользовалась. Так что вполне себе нормальное оружие, даже и для моих рук.
Мне все эти подробности мало чего говорят, но вот на Рогозина впечатление произвели. Он еще больше нахохлился.
— Ну хорошо, Галя, убедили вы меня. Как я понимаю, вы дальше с нами следовать собираетесь?
— Да, именно так. Оттого у меня к вам просьба будет, товарищ майор.
— Ну вы меня тоже по имени-отчеству называть можете. Сергей Николаевич я. Что от меня требуется?
— Да ничего особенного. Пусть меня до машины подбросят, не пешком же туда топать? А дальше я уже на ней за вами поеду.
— Да без проблем!
Встаю и, окликнув ближайшего бойца, озадачиваю его на данную тему. Он кивает головой, и буквально через минуту около нас тормозит «уазик».
— Вот, — делаю я приглашающий жест, — милости прошу! Ну, а мы вас тут подождем.
Фыркнув мотором, машина исчезает в кустах.
Провожаю ее взглядом и поворачиваюсь к Потеряшке.
Тот сидит в прежней позе и вертит в руках какую-то деревяшку.
— Ну, что ты, как совил в дупле, надулся? Не по нраву тебе наша гостья? Так и скажи!
Он кладет деревяшку и задумчиво смотрит вслед ушедшей машине.
— Видишь ли, командир… Впервые я с ней столкнулся еще в Чечне. Достаточно давно.
— А что ж она до сих пор старший лейтенант? Ежели давно воюет?
— А почему я до сих пор не капитан? Все по той же причине, надо полагать. За строптивость и непослушание. Хотя… ты знаешь, командир, а вот не уверен я в том, что она именно старший лейтенант.
— Почему?
— Смотри сам… У нас тогда в самом разгаре была борьба с «белыми колготками». Помнишь про таких?
— Еще бы…
— Вот! И тогда высокомудрое руководство собрало всех, до кого смогло достать, и разом озадачило. Мол, хоть носом землю ройте, но чтобы баб этих диких искоренить! Раз и навсегда. Ну, ты и сам понимаешь, что из этого вышло. Шуму-гаму было много, а вот результат… мягко говоря, вышел неубедительный. И вот уже замаячило время отчета самому высокому дяде с лампасами. А поводов для гордости у нас как-то не наблюдалось. Всеми, немаленькими весьма, силами, должен я заметить, урон противнику нанесли, можно сказать, смехотворный. Одна такая баба на мине подорвалась, которая в лесу том, поди, еще с Отечественной войны стояла. Одну артиллеристы накрыли, да и то, скорее всего, дуриком. И только одну сумели взять живой. Как ее до штаба довезли целой — ума не приложу! Но толку с того было весьма немного. Ничего особенного у нее так и не вытрясли. Разве что место их сбора узнали. И что? Было оно в ныне суверенной прибалтийской республике. И кому с того легче стало? А тут еще стали они себе смену среди местных девиц натаскивать… Вообще песец пришел! Тем для стрельбы через несколько границ не ехать, оружие не везти. Вышла за околицу, бахнула пару раз — и назад в хозяйство, огород копать. Тогда я Гадалку в первый раз и увидел… Она еще совсем молоденькой девчушкой выглядела. Хотя, глядя на нее, мысли пофлиртовать как-то не возникало. Никто так и не знает, что там у нее в личной жизни было. Вроде бы, по слухам, были у нее муж и ребенок. Только погибли они оба как-то нехорошо. Вот она в армию и подалась. Стреляла-то она тогда уже неплохо. А вот в личной жизни — все, замок и ключ потерян.
— Постой! Ты говоришь, в армии?
— Ну да. Числилась она в обычном пехотном полку. Снайпером, благо, как я и говорил, стрелять умела. На боевые ходила, хотя старались ее с собой не брать. Молчаливая была, пары слов за день не скажет. Да и взгляд у нее… уже тогда лаской и теплотой не отличался. Да… — Потеряшка сплевывает на землю. — Так вот, ту самую девку, что живой взяли, как раз она-то и добыла! Уж как это вышло… бог весть. Гадалка про то никому и никогда не говорила. Даже в рапорте это как-то упустили. Взяли девку ту со стволом, да рядом боец, ею подстреленный, лежал. Так что все для всех было очевидно. На радостях Гадалке тогда никто вопросов и не задавал. А потом… потом уже и не мог.
