Рассказывая сталкерам Печатников про свою нелегкую судьбу и, понятное дело, умалчивая о некоторых фактах, Вильдер вскользь упомянул про возможно действующий дирижабль в ангаре. Про баллоны с гелием он тоже поведал. Новость очень заинтересовала печатниковцев, но Сергею было все равно. Лишь бы поскорее отвязались со своими расспросами.
Так руководство Конфедерации Печатников получило подтверждение недавно найденному документу, который гласил, что в войсковую часть в Бирюлево направляется дирижабль для выполнения работ по демонтажу и перевозке невоенного имущества. А еще уверенность, что если безоружный человек смог пересечь парк, то группе вооруженных людей также под силу это сделать.
Опасаясь повторения недавней вспышки, Сергей решил исчезнуть со станции. Он находился здесь уже пять дней, почти полностью поправился после физического истощения. Все, что мог, он уже рассказал. Последние дни они с Немовым даже немного сдружились, Олег часто заходил к Вильдеру в гости и, как мог, скрашивал его будни, рассказывая о том, как люди выживают в метро. Но Сергей отчего-то не стал говорить о том, что собирается покинуть станцию.
Олег думал, что Сергей останется на станции – в метро у него никого нет, податься тоже некуда. К тому же выяснилось, что Вильдер – врач, а эта профессия в нынешних условиях в большом почете.
– Завтра еще с одним товарищем тебя познакомлю, он из командировки возвращается. Зайду к тебе вместе с ним, хороший человек, я думаю, вы подружитесь. Мы с ним огонь и воду прошли, – сказал он на прощание Сергею, когда покидал подсобку.
Вильдер кивнул.
А ночью он спокойно миновал блокпост в южном туннеле и отправился дальше. Предписаний не выпускать кого-то со станции у постовых не было, поэтому они после дежурных вопросов лишь проводили глазами удаляющегося лысого человека, постепенно растворяющегося в темноте туннеля.
* * *
После случившегося в бункере общество людей казалось Вильдеру чуждым, он стал нелюдимым, неразговорчивым. Он боялся, что приступ может повториться, опасался за окружающих и старался как можно меньше времени проводить среди них. После скитаний он осел в вентиляционной сбойке между станциями Красногвардейская и Алма-Атинская.
По иронии судьбы сбойка находилась недалеко от того места, где в прошлом работал Сергей – Клинической больницы № 83 на Ореховом бульваре. По ответвлениям и коммуникациям можно было выбираться в подвал лечебного учреждения, где был склад – там Сергей доставал медикаменты. К нему стали приходить люди, в особо тяжелых случаях даже вызывали на станции, отправляя за ним гонца на дрезине. За антибиотики и лечение больных люди приносили ему еду, воду и прочие необходимые вещи. Такое положение Сергея устраивало – здесь он был предоставлен самому себе и мог меньше опасаться за других. Молва об одичавшем враче-отшельнике разнеслась далеко.
За три года события той ночи в бункере немного стерлись в памяти, Вильдер переосмыслил случившееся и даже в чем-то оправдал себя. Пришлось примириться с самим собой, как-то подавить чувство вины за жуткую смерть жителей бункера.
И вот настал день, когда все снова перевернулось с ног на голову. Сидя в своей сбойке, он вдруг услышал шум в туннеле. Кто-то стремительно приближался, пытаясь сбежать от разъярившейся огромной лягушки.
Пал Палыч наотрез отказался покидать бункер, несмотря на уговоры.
– Не пойду, – твердил он, – я здесь нужнее.
И Немов с Мишей сдались, оставив бородатого в покое. Тем более, до метро еще нужно было добраться живыми, а этого сталкерам никто гарантировать не мог. Найденная схема давала надежду, но кто знает, что там изменилось за последние двадцать лет. Может, все ходы уже завалены.
Приближалась ночь – время выхода. Скоро они узнают, стоила ли их экспедиция принесенных жертв. Не являлась ли она от начала до конца большой ошибкой? Удивительно, но с начала экспедиции прошло неполных двое суток, а столько всего случилось. Мишу уже не пугал предстоящий выход на поверхность, чувства притупились, он лишь испытывал беспокойство за Немова, Данилова и успех мероприятия в целом. Испытания закалили его дух – он видел ужасных монстров, смерть товарищей, предательство человека, которому безоговорочно верил. И в голове не укладывалось, зачем Вильдер спас его тогда, возле Царицынского дворца, не дал наваждению погубить его. Мотивы поступков Сергея ускользали от Миши, было в этом что-то нелогичное. Но что – понять парень не мог. Как будто в Сергее боролись две разные силы, попеременно одерживая над ним верх. Предатель мертв, ответа они уже не узнают. Следовало подумать о живых.
Подошел Данилов, положил руку на плечо Мише.
– Ну как, держишься? Готов к еще одному броску?
– Готов, – просто ответил парень. Он выдержит ради родной станции, ради себя, ради всех живых. А если будет необходимо – повторит все снова. Лишь бы обошлось без человеческих жертв.
– Слушай, Миш, а Сергей тебе что-нибудь рассказывал о своей жизни? – Данилов старался не смотреть в глаза парню.
– Да ничего особенного, кроме того, что жил в бункере после Катастрофы, а потом попал в метро.
– Все пытаюсь понять, что сподвигло его на предательство, почему он так поступил, – немного поспешнее, чем надо, сказал Иван.
Миша пожал плечами.
– Этого мы уже не узнаем.
– Да уж, какая муха его укусила?
* * *
Что чувствуют, когда теряют врага? Торжество, удовлетворение? Что чувствуют, когда теряют друга? А если этого друга ты однажды уже потерял? А если этот друг теперь твой враг? И такое возможно. Данилов чувствовал злость. Она не нашла выхода и теперь сидела внутри, отравляя ядом тело. Вроде бы Вильдер не успел ничего рассказать Мише. Сейчас лишние проблемы ему ни к чему, он еще не решил, что делать с новообретенным сыном, нужна ли ему обуза. Хотя из парня выйдет толк, он это чувствовал. Трудности закаляют. А с такими испытаниями, которые выпали на их долю, не каждый новичок справится. «В отца, наверное, пошел», – вдруг не без гордости подумал он.
Итак, в ближайших планах – добраться до ангара без потерь. Любая потеря сейчас критична, их всего трое осталось. Осмотреть дирижабль, если он там есть, сделать выводы. А потом без помощи ореховцев не обойтись. Рабочие руки будут нужны, если придется приводить летательный аппарат в порядок. Тут-то им и пригодится найденный план подземных коммуникаций. Если все выгорит – обратный путь будет проще. По крайней, мере, на это очень хотелось надеяться. В туннеле или коллекторе есть всего два направления, откуда они могут подвергнуться атаке. И за небом не надо приглядывать. Правда, и путей отступления тоже меньше, но людям, прожившим двадцать лет под землей, теперь в тесноватых коридорах как-то поуютнее будет – отвыкли они от необъятных просторов.
