Черное матовое забрало обернулось ко мне, коротышка дернулся, рванул из-за плеча автомат, но не смог нащупать ни АКМ, ни английскую дуру, растерялся от неожиданности, его толстые, в перчатках, пальцы шарили, натыкались то на «калаш», то на «Enfield»… Я поднял «Гадюку» и напряг палец — очередь ушла далеко в сторону, меня качало, и автомат ходил ходуном в руках. А что же вы хотите? Четыре метра — немалая дистанция, тут любой может промазать…
Я выстрелил ещё раз — уже лучше, очередь прошла совсем рядом с коротышкой. Тот присел, заслоняясь руками, завопил. Голос звучал из-под непрозрачного забрала глухо, но мне показался знакомым. Вообще, если бы у коротышки было время подумать, он бы сообразил, что огневое преимущество на его стороне, не важно, что он сумеет сорвать с плеча — «Enfield» или «Калашников». Но времени у него не было, я снова трясущейся рукой поднял оружие, и коротышка, издав ещё один испуганный вопль, метнулся прочь — к кустам, позади которых виднелся гладкий бетон. Я сумел сесть и выпустил ему в спину все, что оставалось в магазине. Зона дери, я был так слаб, что отдача едва не свалила меня! Но я удержался в положении «сидя». А потом попытался встать.
Коротышка длинными скачками преодолел открытое пространство, его ноги в здоровенных башмаках скользили и разъезжались в рыхлом месиве, потом он вломился в кустарник. Я встал и даже умудрился сделать первый шаг, хотя спину разогнуть так и не мог, мышцы все ещё не отпустило. Забавная у нас вышла погоня — парень в бронированном экзокостюме, с двумя приличными пушками за плечом, убегает от скрюченного доходяги, у которого в руках разряженный пистолет-пулемет. Я, едва переставляя затекшие ноги, полез в кармашек за обоймой, выудил её и на ходу перезарядил «Гадюку». Шаг за шагом — дело у меня пошло, я успел выглянуть из кустов прежде, чем захлопнулся люк. Вход на военный объект представлял собой бетонный цилиндр около полутора метров в диаметре, над уровнем грунта он возвышался сантиметров на семьдесят. Люк был смещен от центра, на свободной плоскости из бетона торчал ржавый кронштейн, на нем укреплена странная антенна. Я таких раньше не видел, а что это именно антенна — догадался. Впрочем, любоваться видами мне было некогда.
Беглец уже почти полностью погрузился в бетонный колодец, я видел лишь сферическую макушку шлема да руку, которая шарила по откинутой крышке — нащупывая кольцо, за которое можно потянуть.
Я тут же выстрелил — пули ударили в бетон, парень в экзокостюме заверещал, рука и шлем пропали. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Едва над бетонной стенкой показалось тёмное, я снова дал короткую очередь. Приближаться к горловине я опасался — беглец наверняка уже приготовился к стрельбе. Но я не собирался позволять ему захлопнуть крышку. Преимущество было на его стороне, мне ведь нужно было спешить на полянку, где мои друзья оставались совершенно беззащитными. Что делать? Ждать? Как долго? Постукивание и скрежет в люке делались все тише и наконец смолкли вовсе.
Я медленно двинулся к входу в подземелье. Встал рядом и прислушался. Ничего. Лезть внутрь я не рисковал, заглядывать — тоже. Вот ещё, подставлять башку под пули! Руки меня уже вполне слушались, и я, придерживая оружие правой рукой, сунул левую в нагрудный карман, вытянул пригоршню болтов… прицелился и швырнул в люк. Несколько штук угодили внутрь, звонко зацокали по ступенькам, по стенкам колодца… Ни единого звука, который бы указы вал на то, что хозяин поджидает в засаде. Тогда я встал рядом с бетонным цилиндром, сунул вниз под углом ствол «Гадюки» и пальнул. Грохот пошел здоровский! И снова — никаких признаков засады. Тогда я подобрал кусок бетона, валявшийся рядом с люком, и с размаху вогнал под петлю, на которой держалась крышка. Вроде заклинил. Возможно, со стороны эта идея выглядела не бог весть какой умной, но я пришел в восторг от собственной изобретательности. Выбить мой клин несложно, но только для этого придется вылезать наружу, а на это наш робкий хозяин долины Костей вряд ли пойдет.
Потом я попятился в кусты, не отводя МР-5, держа люк под прицелом… в кустах наконец решился развернуться и бегом бросился к Вандемейеру, ударил рыжего по руке — бесполезно, одеревенела, мышцы свело намёртво. И рука, и шея… Тогда я ослабил браслет ПДА и развернул так, чтобы Вандемейер пялился не в экран. Потом обернулся к Костику… и едва я выпустил плечо Дитриха, тот мягко завалился набок. С Костиком я, на задумываясь, повторил операцию, провернул ПДА вокруг запястья. Отступил на шаг, глянул — Костик остался на ногах. Тогда я снова подбежал к Дитриху, ухватил за расстегнутый ворот комбеза, волоком потащил в кусты… аккуратно уложил на бок, словно куклу, вернулся за Костиком… Когда я снова глянул на вход в радиоточку, люк оставался открытым. Очень бы неплохо вышло, если б наш застенчивый хозяин сбежал подземным ходом, потому что встречаться с ним в нынешнем состоянии совсем не хотелось. Я дотащил Костика до кустов, уложил, подхватил Дитриха и поволок к люку — мне было необходимо и за друзьями присматривать, и убежище не упускать из виду.
А когда я возвратился за Тарасом, тот хрипло прочистил горло, глянул на меня почти что осмысленно… и даже пошевелил губами. Сказать ничего не смог, но и то дело! Вот уж воистину терминатор, железный человек. Пока я волок Костика сквозь кустарник, тот все моргал и силился мне что-то сообщить, однако выхаркивал лишь неразборчивый хрип. Наконец я разобрал:
— Ай-л би бэк.
Вот тогда-то у меня нервы и не выдержали. Я уселся рядом с этим заржавевшим неподвижным терминатором, хохотал и хохотал, из глаз текли слезы, я смахивал их и повторял:
— Возвращайся скорей, полиглот хренов… Возвращайся, Зона тебя дери.
И мне в самом деле хотелось, чтобы они вернулись — и Костик, и Вандемейер. Потому что это было очень несправедливо — сгинуть вот так, в «слепом пятне». И ещё это было очень страшно — остаться в «слепом пятне» одному. Мне не привыкать бродить по Зоне в одиночку, я вообще не люблю компаний, когда остаюсь один — мне легче думается… но всё-таки по-настоящему связь с нашим братством я не теряю, есть ПДА, есть сетка, в конце концов. Можно узнать новости, позвать на помощь, просто сказать кому-то: «Привет!»… И только здесь, в «слепом пятне» я по-настоящему почувствовал, что такое подлинное одиночество.
Поскольку Костик начал приходить в себя, я сосредоточился на помощи Вандемейеру. Поправил комбинезон, устроил поудобней. Дитрих застыл в такой позе, что положить его на спину не получалось, тогда я подсунул свой рюкзак, а голову на одеревеневшей шее пристроил на упругой ветке. Пока хлопотал, то и дело оглядывался — нет ли движения в люке. Нет, все было тихо. Потом я, старательно отводя глаза, на ощупь расстегнул браслеты ПДА, своего и спутников, и упрятал в карман.
