Я помедлил, разглядывая ближние ступени. Будь бы я на месте Пустовара и сиди там в засаде, сейчас бы прострелил башку такому идиоту. Но выстрелов не последовало, и я осторожно присел над круглой дырой. Ну, лучшего момента не будет — давай, Пустовар, стреляй, сволочь! Нет, ни звука. Тогда я решительно развернулся, поставил ногу на ступеньку, придерживаясь за утопленную в бетон металлическую кромку, глянул напоследок, как Костик пытается подняться, подмигнул Вандемейеру и полез вниз.
Лестница привела в тесный подвал, метров шесть в длину, и едва ли два метра шириной. Вдоль стены — ржавые остовы каких-то приборов, металлические шкафы и стеллажи. Кое-какие железяки были почти уничтожены коррозией, другие — совершенно целые, разве что краска потускнела или облупилась. В дальнем конце комнаты в бетон была вмурована мощная стальная дверь, сейчас она осталась приоткрытой — похоже, наш толстый друг смылся этим ходом. На полу были рассыпаны всевозможное снаряжение и инструменты, среди мелочевки выделялась черным пятном собачья голова в герметичной упаковке. Похоже, Пустовар в спешке вытряхнул содержимое из вместительного рюкзака Вандемейера, чтобы наполнить своим добром. Я прошел к груде барахла, склонился, чтобы поискать лекарства Дитриха в приметной упаковке…
Тут с шипением включился ноутбук на столике, я поднял глаза — на экране монитора разверзлась все та же пропасть, воронка цветных пятен медленно вращалась, затягивая меня внутрь… Я, не задумываясь, вскинул «Гадюку» и с перепугу выпустил все, что оставалось в магазине. Удача, моя сердобольная богиня, должно быть, страшно перепугалась, когда оставила меня на часок, а потом нашла — беспомощного и слабого — на полянке среди вонючего рубленого фарша… теперь она, конечно, решила не оставлять такого олуха ни на миг без присмотра. Ничем иным, кроме вмешательства фортуны, я не могу объяснить тот факт, что меня не убила рикошетная пуля. Ладно бы расстрелял монитор, но я так струхнул, что полоснул очередью наискось — часть зарядов угодила в бетонную стену, в металлические стойки стеллажей… Грохот пошел такой, что я на несколько минут совсем оглох и не слышал, как ко мне спустился Костик. Он все ещё неуверенно владел конечностями и скорей сполз по ступеням, чем сошел, как полагается. Терминатора обеспокоила пальба в подвале, и он бросился на помощь. Я показал ему расстрелянный ноутбук и объяснил, что палил с перепугу… Не разобрал собственного голоса и повторил громче. Костик раскрыл рот, но я не слышал ни звука — только звон… постепенно слух отчасти вернулся, и я понял:
— Не кричи! Краще допоможи Вандемейеру, бо вин сам залышывся, а там собаки вже блызенько гавкают
Я полез наверх. Вандемейер сидел, прислонившись спиной к бетону, озирался и двумя руками — с видимым трудом — держал ПММ. Собак я не услыхал, но я сейчас вообще почти оглох, поэтому не стал слушать, что говорит Дитрих, поскорей выбил кусок бетона, которым заклинил петлю люка, забрал Вандемейера и Костиков рюкзак. Вниз мы спускались вместе — я первым, а Дитрих чуть ли не на моих плечах. Потом мне пришлось ещё раз подняться на поляну, чтобы запереть люк. Засов был самый обычный, самодельный, из гнутой арматуры — мне бы железяки такой толщины не согнуть. Должно быть, Пустовар сам и соорудил, при помощи стальных мышц экзоскелета.
Я приподнял тяжёленную крышку, чтобы напоследок оглядеться, — и встретился взглядом… нет, не так. Взгляда не было — передо мной покачивалась безглазая морда слепого пса, ноздри мутанта вздрогнули, ко мне метнулась слюнявая пасть, я среагировал машинально — просто разжал руки и провалился… псина сунулась в щель, тяжёленный люк обрушился на вытянутую морду, смял, расплющил. Я ударился спиной о бетонную стену, ухватился за кабели, стиснул изо всех сил… на меня посыпались теплые брызги… Я качнулся, нащупал ногами перекладину лестницы, утвердил подошвы на этой опоре и наконец рискнул разжать пальцы левой руки и ухватить стойку лестницы. Потом — правую руку. Сверху медленно и размеренно падали капли, я пополз навстречу им. Вот и люк, прилегает почти идеально, будто и нет между створками размозженного собачьего черепа. Я развернул самодельный засов в свободной петле и продел в дужку. Было тяжело — наверное, если руке помогает экзоскелет, все выходит куда проще. Потом я медленно пополз вниз, ноги почему-то ослабли и не хотели держать тело. Спустился, сел на нижней ступени и поглядел на Костика с Вандемейером. Те разевали рты, но я по-прежнему их почти не слыхал, голоса доносились будто издалека или сквозь толстый слой ваты.
Поэтому остановил их жестом руки:
— Все, ничего не надо говорить… да, кстати, с этой минуты можете называть меня Глухим, а не Слепым.
И будто эти слова подействовали — я сглотнул, и звук отдался громом в мозгах, слух возвращался!
— Слепой, что с вами случилось? Это кровь? Почему свежая?
Я оглядел себя. Ну да, конечно, поверх засохшей грязи, в которой я вывалялся на поляне, торс покрывали свежие потеки. На плече прилип желтый клык с ошметком багровой дряни.
— Кровь… собачья. На поляне уже зверьё, теперь не уйдут оттуда. Будут жрать друг друга и над кусками драться. Мяса на месяц хватит…
Конечно, там несколько тонн свежатины — хоть мясокомбинат открывай.
— То й що робытымемо?
— Вопрос, ставший традиционным! Я не знаю, вы же меня уговорили сюда идти.
Дитрих пошел, придерживаясь рукой за ржавые стойки стеллажей, к дальнему концу комнаты, навалился на дверь, захлопнул её и провернул запирающий механизм. Европеец, педант! Потом прошлепал к куче рассыпанного имущества и стал разгребать. Отыскал упаковку лекарств, вылущил таблетку и проглотил.
Поморщился и произнес:
— Я думаю, всем нам нужен отдых. Мы пережили ужасное… э… приключение.
С этим было трудно не согласиться. Я кивнул. Тут Дитриха пробило — он вдруг встал, одернул замызганный комбинезон, приблизился ко мне… вытянулся во фрунт и объявил:
— Слепой, вы сегодня спасли меня. Спасли мою жизнь. Вы… Если бы не вы… Я не знаю, каковы местные обычаи… что принято говорить, но…
— Бросьте Вандемейер, вашу жизнь спас не я, а моя болезнь. Если бы дальтоником были вы, а не и, то сейчас я бы распинался перед вами, как сильно обязан за спасение, верно? Если хотите меня отблагодарить, перестаньте нарываться на неприятности, когда находитесь со мной в одной компании.
— Я уже обещал… но боюсь, в самом деле это я втравил вас… всех нас…
— Отдыхайте, Дитрих, а? — Надо же, втравил. Будто я дитя малое и сам не понимаю, куда сую голову. Я искал разгадку страшной тайны долины Костей, вот и нашёл. — Или лучше расскажите об этом эффекте, как его?
