Он следил за этой группой миротворцев-дезертиров, взяв ее под свой личный контроль. Он дал приказ командиру «лесников»: при малейшем намеке на саботаж ликвидировать их.
Но повода перебежчики пока не давали. А просто так убить их Валло не решался. Это могло очень не понравиться лерн-генералу.
– Неплохо… Сколько они провели операций?
– Четыре…
– Вот что значит профессионалы, даже недоученные. Наши бойцы в каждой схватке с миротворцами, даже заняв самые выгодные позиции, теряют по три-четыре человека, а эти без потерь обходятся.
Доддман задумался и неожиданно для себя сказал:
– Может, нам сформировать еще несколько таких команд, а, лерн Валло? Из добровольцев, перешедших к нам не под угрозой смерти, а именно сочувствующих нам идейно?
– Если прикажете, лерн-генерал, – с сомнением покачав головой, ответил Валло.
– Пожалуй, приказываю… Нам нужны профессиональные солдаты. Отбери несколько сотен… или сколько найдется.
– Слушаюсь.
На третий день после связи с лерн-председателем случилось то, о чем он предупреждал: на орбите зависли корабли Империи Миротворцев. Доддман Сертан лично по радару наблюдал, как, подходя к планете, маневрировали четыре десантных транспорта, несших каждый сто тысяч солдат и бронетехнику; два авианосца с пятьюстами истребителями на борту и один крейсер, способный бить по планете прямой наводкой снарядами в полтонны.
Миротворцы направили достаточно войск, чтобы в течение месяца сломить куда более крепкую оборону, чем на Футоксе.
– Разрешите сказать, лерн-генерал… – несмело произнес Валло.
– Говори, лерн, – кивнул Сертан, уже примерно зная, что скажет его начальник безопасности. И он оказался прав.
– Ваш личный уиндер ждет вас…
– Предлагаешь мне бежать сейчас? Нет, Валло, я постараюсь сделать все возможное для спасения независимости Футокса, и если не получится, то, возможно, лишь тогда воспользуюсь транспортом. Но только в самом крайнем случае, если уже все будет окончательно потеряно.
– Как скажете, лерн-генерал…
– Ладно. Пойдем на трибуну, нужно поговорить с людьми…
Слухи распространялись быстро, и на площади собралась большая толпа. К ней-то и вышел Доддман. Постояв минуту и подождав, пока люди успокоятся, устав его приветствовать, он заговорил в микрофон, разносящий его голос далеко вокруг:
– Лерны! Империя посягнула на нашу обретенную свободу и независимость! Миротворцы не хотят, чтобы мы жили хорошо, они по-прежнему желают вытягивать из нас все соки для личного обогащения! Для этого они прислали сюда целую армию! Но не бойтесь ее, лерны, мы защитим свою родину, свой мир и свое будущее! Враг силен, скрывать нечего, но, лерны, помощь идет к нам. Союзники держат слово, и добровольцы свободных миров спешат к нам на помощь! Нам нужно лишь напрячь свои силы и дождаться их!
– Да! – заревела толпа, потрясая в воздухе оружием. – Защитим свою планету!
– Выпустим кишки миротворцам!
– Сломаем им шею!
Толпа ревела еще долго, стреляла в воздух, сильно нервируя личную охрану лерн-генерала, пока сквозь этот рев не прозвучали специфические хлопки, похожие на выстрелы из подствольных гранатометов или далекого раската грома.
Доддман с удивлением посмотрел на горизонт. Так и есть: в небе появились истребители и десантные шаттлы. Сертан выругался.
Вскоре хлопки расслышали и собравшиеся на площади люди. Гвалт тут же утих. Все с напряжением наблюдали за приближающимися метками.
– Почему молчат станции ПВКО? – тихо спросил у Валло Сертан.
– Сейчас они ответят, – уверенно сказал помощник. – Ждем, когда они снизятся, чтобы ударить наверняка.
– Понятно…
Доддман продолжил смотреть вверх – и действительно, вскоре небо прочертили нитки ракет. В толпе снова началось оживление. Оно достигло своего апогея, когда на горизонте расцвели красно-черные шары и обломки летательной техники миротворцев огненными каплями стали падать вниз.
Получив неожиданный отпор от станций ПВКО, перешедших в руки сепаратистов, миротворцы не придумали ничего лучше, как снова набрать высоту и скрыться в космосе. Это удалось сделать не всем. Еще десятка два целей были сбиты ракетами.
– Видите, лерны! Мы можем их бить! – снова привлек к себе внимание собравшихся Доддман. – А теперь я призываю вас занять свои места и дать отпор наглым захватчикам!
– Дадим отпор имперцам!
– Замочим миротворцев, чтобы не творили, что хотят!
Люди, подбадривая себя возгласами, начали расходиться, чтобы вооружиться и приготовиться к приходу солдат противника. Они прекрасно понимали: миротворцы вряд ли оставят попытку захватить город. Но бойцы Армии освобождения не собирались его отдавать просто так.
– Думаю, пора нам ноги делать, – обернулся Доддман к Валло.
– Конечно, лерн-генерал. Скрытый туннель из города готов.
– Тогда пойдем.
Сам Сертан не был столь фанатичен. Он понимал, что миротворцы, скорее всего, с орбиты бомбить город не будут. Фарос им понадобится самим, иначе придется отстраивать его заново, а это слишком дорого, гораздо дороже, чем самый кровавый штурм. Значит, миротворцы попытаются разбомбить лишь ставшие враждебными станции ПВКО.
Но это не так-то просто сделать. Каждая такая станция могла выдержать до десяти прямых попаданий. Поэтому миротворцам в любом случае придется потерять немало истребителей и десантных шаттлов, прежде чем им удастся приземлиться и начать штурм города.
Впрочем, Доддман не испытывал никаких иллюзий относительно судьбы столицы: миротворцы, пусть и с большими потерями, но захватят ее. Потому следовало как можно скорее оказаться в безопасном месте и руководить боем из специально подготовленного к такому развитию событий запасного командного пункта.
Через несколько минут после того, как «мародеры» снова ушли на орбиту, открыл огонь артиллерийский крейсер, начав долбить станции. И хотя взрывы раздавались далеко за городом, бетон труб коллектора под ногами убегающих дрожал, как от слабого землетрясения. Сверху сыпалась пыль, мигали лампы освещения. Метались мелкие грызуны, мешаясь под ногами, не понимая, что происходит, инстинктивно стараясь вырваться из замкнутых пространств подземных городских катакомб.
– Проклятье! Да когда они кончатся?! – негодовал Доддман Сертан.
Отряд в полсотни человек, подсвечивая себе дорогу фонариками, – стационарное освещение вышло из строя, когда с орбиты разбомбили подстанцию, – шли уже второй час. Но, казалось, прошла целая вечность. Множество поворотов, узкие коридоры и близость опасности действовали на нервы.
