33
Они ворвались в атолл Алехандро одновременно с ночной армией Хардегена.
Реми как будто смотрела хронику стихийного бедствия, заснятую очевидцем на любительскую камеру. Цвета были искажены, все тонуло в неестественной синеве, и место действия узнавалось с трудом. Хаотичные вихри криля клубились, точно помехи.
Эта сцена была перенасыщена действием.
Вот начался десант крабопауков. Нити, которые удерживали ловцов под брюхом живых дирижаблей, стали размягчаться, одновременно удлиняясь и утончаясь. Лапы, похожие на пальцы мертвеца, уткнулись в коралловую крошку, тяжелые клешни разрубили воздух, точно для устрашения невидимого пока противника.
Вот несутся через вымерший поселок волонтеров акслы. Вернее, на первый взгляд кажется, что эти существа — акслы. Приглядевшись, становится понятно, что они совсем другие: выше, проворнее, темнее. Кожа у них грубая, шишковатая, как у крокодила. Под подбородками болтаются щупальцеобразные усики с люминесцентными огоньками на кончиках, а головы венчают массивные поперечные гребни. Их облик пугает, а стремительность движений побуждает затаиться и не высовывать носа из убежища, пока эти демоны, восставшие из пещерного ада Большого барьерного рифа, не растворятся в неоновой дымке.
Венценосные — ночная разновидность аксл. Еще одна тайна Сирены обращается в явь под лучами Карлика.
Реми и Скворцов сейчас же вспоминают последние минуты, проведенные в пещерах Хардегена. Их счастливый исход по-прежнему окутан туманом, но образ венценосной акслы и ее шипящий шепоток глубоко врезались в память и живут в ней, точно черви-паразиты…
Венценосные обыскивают покинутые людьми хибары, но не находят для себя ничего интересного. Кто-то засовывает в поясные сумки разную мелочовку: севшие батарейки, клочки бумаги, канцелярские кнопки, забытые под койкой носки. Вдруг вечному ученику и трудяге что-нибудь да пригодится?..
Венценосные окружили недостроенную школу. Точно нечисть из преданий землян, они стали расхаживать под стенами, клацая зубами и шипя в нечеловеческом своем раздражении. Как венценосные ни пыжились, но добраться до людей, что до конца Карлика заперлись в подвале — под бетонным перекрытием и за бронированной дверью с часовым замком, им было не по зубам.
Скворцов понял, что о намерении прорваться к Кристо можно забыть. С трудом верилось, что он сам предложил такую глупость. Он ведь знал, что подвал закрывается точно банковский сейф. До рассвета туда и пылинке не проникнуть.
Предложение вернуться в Алехандро было того же толка, что и просьба Реми опуститься на нижние горизонты Большого барьерного рифа, где якобы безопаснее.
Они сами толкали себя в лапы полчищ Хардегена. Они плясали под неслышимую дудку ночных рифов, не отдавая себе в этом отчета.
Скворцов грохнул кулаком об землю в глухом отчаянии.
Они сидели, прижавшись друг к другу, за пыльной стеной сетчатых кораллов. Они не знали, что делать дальше. Ясно было лишь одно: все, что они ни предпримут, произойдет по воле рифов.
Следовательно, в их интересах — оставаться безучастными наблюдателями. Сидеть неподвижно, ощущая, как ультрафиолет пробует кожу на прочность.
Сухой перестук, частые щелчки…
Над их ненадежным убежищем завис живой дирижабль. Под чешуйчатым брюхом болтались с полдюжины крабопауков. Огромные глаза летающего кита отражали свечение рифов; в них, словно в выгнутых зеркалах, Скворцов увидел себя и Реми.
— Бежим! — он схватил Реми за руку.
Сейчас же липкая нить скользнула вниз. Скворцов отпустил приклад дробовика, и оружие, вокруг которого обмоталась паутина, взлетело к брюху гиганта.
Реми попыталась закричать, но тотчас зажала рот рукой.
Крабопауки одновременно устремились к земле. Точно кто-то одним взмахом перерезал нити, что удерживали их под живым дирижаблем. Но Реми и егерь уже бежали со всех ног, скользили по коралловой крошке по крутому склону, направляясь к лагуне. За их спиной прозвучал полный мнимой печали стон.
Агрегат по переработке фитопланктона стоял, подобрав щупальца. Сверху его закрывал стальной колпак. Судя по царапинам на металле и бахроме из оборванных паутинок, ночная свора попыталась забрать машину волонтеров в качестве трофея. Но не тут-то было: весил агрегат почти как танк. За его округлым боком Реми и Скворцов перевели дух. Стояли они по пояс в теплой воде — испуганные и грязные. К их жирным от крема лицам так и липла пыль, крошки и случайный криль.
Через рыжую ламинарию пронесся отряд ночных аксл. Каждое существо было вооружено или духовой трубкой, или топором с кремневым лезвием, или примитивной мотыгой.
Реми схватила Скворцова за плечо.
— Не отдавай меня им! — прошептала она громко. — Слышишь, Эндрю!
Его и самого пугали эти ночные-венценосные. Скворцов, облокотившись на щупальце агрегата, следил за их перемещениями. Темные акслы обшарили опустошенное нерестилище и снова пронеслись через рыжие заросли, но на этот раз — к хижинам аборигенов. Туда же поплыли, точно воздушные линкоры, живые дирижабли.
— Они нас зачем-то отпустили, а теперь хотят, чтобы мы вернулись, — продолжала Реми. — Я это чувствую, Эндрю. Ты не должен отдавать им меня. И сам тоже… Лучше не надо, Эндрю.
Послышался воинственный клекот — это венценосные добежали до хижин своих дневных собратьев. В считаные мгновения стены, сложенные из известняка и липкой грязи, были разломаны. Земляные полы очищены от объедков и нечистот. В ход пошли мотыги и каменные топоры. Понадобилось совсем немного времени, чтоб раскопать земляную пробку и вскрыть первую пещеру, в которой скрывались от Карлика акслы.
Раздалось хриплое кваканье.
Реми безмолвно заплакала — столько ужаса и отчаяния было в этом звуке. И Скворцова проняло: он подумал об овцах, которым вскрывают горло остро оточенным лезвием.
Акслу распяли на земле. Абориген дрожал так сильно, что это видели Реми и егерь из своего убежища. Аксла больше не квакал, теперь он пищал, как раненая птица. А венценосные склонились над ним. Они шумно обнюхивали и ощупывали в несколько рук вздымающуюся грудь и живот жертвы.
Затем два крабопаука оплели пленника венценосных клейкой нитью, третий подтянул кокон к брюху летающего кита. А венценосные продолжили вскрывать схроны дневных обитателей.
— Что они делают? — проговорила Реми, стуча зубами.
— Тихо, девочка, — Скворцов почти вывихнул ей руку, заставляя сесть в воду. — Тихо, там не на что смотреть. Совсем не на что.
Из следующей пещеры налетчики извлекли двух аксл. После осмотра один абориген был превращен в кокон и вздернут под брюхо летающего гиганта. Второго же препроводили к тигровому дендрополипу, где он и остался под присмотром двух венценосных.
