— Да, — кивнул. — Как бы, вроде и норм, но, как-то… что ли.
— Ростик, — любимая взяла меня за руку, и улыбнулась. — Это нормально, никто, никого, никуда силком не тащит. Если два человека друг другу понравятся, то почему бы и не провести вместе чуть больше времени, если это дозволено всякими правилами и условностями воспитания, и сословий. Тем более сейчас всё в рамках допустимого. Почти по правилам званого обеда.
— Ты сейчас так сказала, будто из учебника прочла, — проворчал я. — А если забеременеют? Парни же ответственные, что делать будем?
— Это инициатива девушек, вы для них словно с экранов телевизора сошли в прямом смысле слова, — прощебетала любимая, подливая мне морсу, и тут же продолжила:- мы же все вместе смотрели трансляцию из ущелья. Они без ума от вас и всё понимают. Если сблизятся, то никаких последствий не будет, но если войдут в положение, — Лира сверкнула глазками, — то род воспитает детей, как родных. Даст им всё, что нужно. И… — она запнулась на мгновение и тут же раскаянно произнесла:- прости, Ростик. Нельзя так говорить. Это же наши друзья. Я попрошу Марию, чтобы она приструнила девочек, а то они совсем голову потеряли.
Я глянул на друзей отца и сжал её ладошку. Бойцы Жичкина, холостяки со стажем, были совсем не против легкого флирта, и уверенно присматривались к девушкам.
— Поздно что-то менять, — произнёс я. — Цели уже обозначены. Просто, никаких «положений», Душа моя. А если что, то отдадим девушку из рода замуж. С приданным. И никак иначе.
— Хорошо, Ростик, — кивнула Лира, щечки у неё слегка порозовели, а на аурном фоне я почувствовал сильнейшее смущение, и досаду на саму себя. — Я распоряжусь, и отныне возьму строгий контроль над всеми действиями слуг, чтобы не было сюрпризов, это действительно лишнее.
— Не кори себя, — мне оставалось только обнять её и прошептать на ушко, успокаивая: — их можно понять, кто устоит перед такими героями? А мы с тобой ещё не опытны в вопросах управления. Да и вон, смотри, они и Дементию с Евпатием знаки внимания оказывают.
— Просто Кирилл Русланович женат, а они нет, тут другое, замуж хотят, — пояснила Лира глядя, куда я указал, я же снова посмотрел на своих.
Аджей принимал заботу слуг как должное. Сразу видно, аристократ в энном поколении. Никакого флирта, никакого подтекста. Выверенные, чёткие движения. Всё так, как и должно быть.
Пруха наоборот, отечески улыбался девчонкам, благодарил, весело подкручивая ус, рассказывал о своей Милане. Ему просто были приятны забота и внимание. Он построил такую атмосферу вокруг себя, что ни у кого не оставалось сомнений, человек отдыхает, но не более того. Место занято.
А вот Лена гневно сверкала глазами по сторонам. Стоило хоть одной девушке сделать шаг к Гаделу, тут же кивала на свою тарелку. Если каким-то чудом у Татарина на блюде что-то оказывалось, она мгновенно это перекладывала себе, а ему подкладывала то же самое, но сама. Съесть всё она не успевала, и тарелка у неё была переполнена.
Гадел же этим наслаждался. Он специально стрелял глазами то на одну девушку, то на другую, от чего Лена то прижималась к нему, то отвлекала какой-то беседой, то брала за руку. Забавно, но было видно — они именно что играют. Оба получали от происходящего удовольствие. Ну, каждому своё. Тем более девчонки тоже всё понимали, и просто подыгрывали.
Удивительно, но девушки и на Деда бросали заинтересованные взгляды, вернее одна, та, что постарше, лет тридцати пяти. По виду она была главной над девчонками. Зорко следила за происходящим, и ухаживала за нашим главой рода. Только к тому и на кривой козе не подъедешь. Он вообще на неё не смотрел и не слушал. У него был инфопланшет, и всё внимание в нём. Да что там такое⁈ Он даже не сказал ничего после приветствия. Уткнулся в гаджет, как подросток в пубертате, и залип в нём, идиотски улыбаясь, и ничего вокруг не замечая.
Остальные же, в том числе и вассалы, общались ровно. У Зубенко и морпехов со станции на пальцах сверкали обручальные кольца. А Ерастов и Серафим своим видом показывали отсутствие интереса. Да и вообще, они вместе с премьер-майором снова играли в преферанс.
Главное, что мне понравилось. Не было атмосферы фривольности, какой-то распущенности. Если не присматриваться, то и не заметишь все эти знаки внимания, микрожесты. Всё было очень, очень культурно и тактично, но не чопорно.
В какой-то момент все наелись. Причём до отвала. Слуги начали было аккуратно, постепенно убирать со столов, но Дед просто отвлёкся от коммутатора и отправил всех на улицу:
— Проветритесь, на звёзды полюбуетесь, и сюда. Скоро начнётся самое интересное, так что настройтесь на работу.
Что будет и где, я не понял, наверное, это связано с чем-то в инфопланшете, но команда дана, мы взяли под козырёк и повалили из дома наружу. Выполнять.
На улице все разошлись небольшими компаниями. Завязались разговоры. Забавно, но ближе всех к крыльцу стояли вассалы Лиры. Они почти не общались и с опаской всматривались в темноту, где, порой, сверкали глаза тигродавов.
Наши питомцы были сегодня за часовых. Последний круг сигнализации, так сказать. Хотя, я бы их и к обороне отнёс. Внешнее кольцо, как и в последние дни, было на ополчении, а между ними и псами расположились гвардейцы Лиры.
Охраны столько, что мы на подлёте замучились с сигналами «свой-чужой». Но я Деда понимал. Лучше перебдеть.
Иллирика со мной не пошла, осталась с мамой и Леной в доме, потому я быстро собрал своих бойцов, и мы отошли к спортивной площадке.
— Ты гений, Рос, — обрадовался Гадел, хватаясь за турник и начиная подтягиваться. — То, что нужно, после такого ужина.
— А ну-ка, кто больше, — присоединился к нему Гвоздь.
— Я сейчас не в состоянии подпрыгнуть выше плинтуса, — пробурчал Фея, присаживаясь на скамейку рядом с турниками.
— Тогда отжимайся, — пропыхтел Миша, повиснув на перекладине. Ему упражнение давалось труднее, чем остальным.
— Боюсь, меня вырвет, — печально констатировал Хирш, переходя в лежачее положение, и выдал лирично, словно поэт:— Надо отдохнуть. Ах, какое небо красивое, звёздное. Ветерок прохладный, свежий, и лягушки квакают так мелодично в дали. Так бы и уснул здесь.
— Я тут недавно прочитал, — начал Рифкат, подходя к Фее, — что ночные пауки Святогора за год съедают сотню уличных лежебок.
Уже на слове «пауки» Хирш взвился с лавки, и допрыгнул до перекладины. Резво подтянулся, выпрямился на руках и оказался высоко над землей, обхватив перекладину ногами.
— Дай пятюню, братюня, — смеясь, Миша спрыгнул на землю и хлопнул по ладони Чуватова.
— Меня сейчас вырвет, Пруха, — жалобно промычал сверху Фея.
— Да слазь уже, — под общий хохот буркнул Прохор. — Нет здесь пауков, — и тут же добавил, когда Фея свис вниз:- наверное.
Хирш тут же снова подтянулся, под новый взрыв смеха.
— С такими друзьями и врагов не надо, — жалобно протянул он. — Командир, хоть ты скажи!
— Да нету, нету, слазь, — махнул я рукой, не в силах сдержать улыбку. Чем бы дети ни тешились, лишь бы не плакали.
— Точно или, наверное? — уточнил Фея, чем вызвал у ребят новый приступ хохота.
— Точно-точно, Хирш, слазь.
— Смотри, я тебе верю, как никому, даже себе так не верю, командир…
— Это ты себя так успокаиваешь? — ехидно уточнил Гусаров, отсмеявшись.
Фея в нерешительности замер.
— Да слазь уже, — не выдержал я и рассмеялся. Очень уж забавное лицо у него было. — У меня объявление есть.
Пара минут и все успокоились, собрались вокруг меня. Я приосанился, расправил плечи, изобразил одухотворённое лицо, набрал в лёгкие воздуха побольше.
— Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить [1], — начал я, и тут же плюнул на театральщину:- короче, мы реализовали БДК и трофеи с него. Делим по одной доле на каждого участника, в том числе на Ераста, Апостола и Лену, — я обвёл притихших парней взглядом и закончил:- тридцать тысяч золотом на нос. Мне нужны номера ваших счетов.
