только за, — тут же отозвался Фрай. — Кстати, я тут решил немного подрихтовать финансовую часть, по крайней мере в отношении тех моментов, которые уже тобой переработаны. Суммы выплат теперь будут соответствовать лечению, если ранен, плюс выплата за нетрудоспособность в размере десяти тысяч кредитов в месяц… ну, в общем, посмотри.
— Ага, — едва заметный кивок попытался сделать я. — Но завтра. Сегодня хочу по магазинам прогуляться. Я тут для себя обнаружил, что у меня одежды почти нет, а всё, что есть… околовоенная тематика.
— А я всё думала, когда ты человеком решишь стать, — усмехнулась Мира. — Могу составить тебе компанию.
— О нет! — тут же сделал я шаг назад, выпучил глаза и начал махать руками. — Только не это! Не надо! Я знаю, как с тобой по магазинам ходить! Ты решишь сама перемерить всё, что только попадётся тебе на глаза! Не надо, прошу, умоляю! Побереги мою психику!
— Поздно, — хищно улыбнулась она и схватила меня своей правой рукой.
Я посмотрел жалобными глазами в сторону Фрая, но он лишь пожал плечами, а когда его жена потащила меня в сторону местных магазинчиков, широко улыбнулся. Кто-то сейчас дома отдохнёт, а кто-то будет страдать, бродя с этой фурией по магазинам.
Но в итоге всё было не так плохо, как могло было быть. Магазинов тут было не особо много, да и разнообразия в них практически не было. Так что мы купили ровно то, что требовалось: несколько футболок, несколько рубашек, кофт, штанов, один костюм и различную обувь под всю эту одежку. И за всё заплатила моя сестра! Мне даже было как-то неловко, но когда дело дошло до оплаты, и она поняла, что я хочу потратить средства организации, то влезла сама. Мне даже было стыдно, и она это увидела.
— Слушай, — остановилась она возле дверей наших апартаментов, — ты мне, по сути, жизнь спас, — улыбалась она, держа меня за плечи. — Почему я не могу своему брату хоть такой мелочью отплатить? Я видела, через что ты сам прошёл, тебе тоже тогда досталось, — ударила она меня легонько левой рукой в область грудной клетки.
— Ай… — нахмурился я. — Так. Откуда ты узнала?
— Я видела, как один осколок пробил твой щит и ударил в эту область. Не пробил тогда тебе броню, но сильно вмял, — строго говорила она. — То, что у тебя не было переломов, тебе повезло. Точнее, полноценных переломов, а лишь несколько трещин. Но всё равно… не надо так сильно убиваться, и не отмахивайся от помощи.
— Знаешь, — усмехнулся я. — Твой отец всегда старался держать тебя от меня подальше. Пока ты тренировалась на полигонах, я выкашивал поголовье каких-то кровожадных тварей. Пока ты тренировалась на симуляторах, я воевал с чёртовым флотом Греев, управляя сначала корветом, а потом фрегатом. И один раз чуть ведь реально не умер.
— Я знаю, — склонила она голову. — Он был не самым лучшим отцом для тебя. Но, когда мы с ним оставались один на один, он чувствовал вину. Часто приговаривал, что через такое горнило вырастают настоящие лидеры. Он специально делал так, чтобы ты его не любил. И лишь ради одной цели.
— Чтобы я его заменил, — кивнул я. — Да я уже догадался, попался мне фрагмент записи одной, где он косвенно затронул эту тему. Хорошая жизненная школа… но всё равно мне кажется, что он так просто приревновал меня к тому, кто был до него у мамы. Вот и всё.
— И это имеет место быть, — согласилась со мной сестра. — Но в любом случае… ни твоего отца… ни моего отца… ни мамы у нас не осталось. Только мы с тобой. И всё. Так что… дай мне иногда свои прихоти исполнять. Родные как-никак.
— Посмотрим, — улыбнулся и словно по привычке, вспомнив молодость, когда нам не было обоим и десяти лет, я растрепал её волосы, после чего она кинулась в мои объятья.
Мы так простояли несколько минут, после чего разошлись по своим комнатам, я начал развешивать одежду, складывать по ящикам и так далее. Только-только успел я это сделать, как поступило сообщение, что заключённые пришли в себя. Оставлять наших одних особо я не хотел, так что, переодевшись в обновки, направился к ним.
Вся семейка сидела и пыталась прийти в себя окончательно. Мать и дочь смотрели на меня обозлённым взглядом, в то время как остальное семейство вообще не понимало, за что им такая участь. Особенно отец, которому сломали ноги… ладно хоть гипс наложили и все необходимые инъекции для ускорения регенерации сделали. Неделька, и снова сможет ходить.
— И снова здравствуйте, — зашёл я к ним в камеру, широко улыбаясь, раскинув руки в сторону. — Надеюсь, некоторые приятные глазу особы понимают, почему они тут оказались. Да и вы, — кивнул я в сторону «непонимающих», — должны знать, за что вы тут.
— За то подземелье? — спросил пацан, который сидел возле отца и держал его за руку. — Ведь я прав?
— Прав, — кивнул я в его сторону, а его глаза наполнились ужасом. — Но обвинения, как я понимаю, могу предъявлять только старшей женщине этого семейства. Ведь так?
— Чтоб ты сдох! — прорычала она в мой адрес, хотела было сплюнуть, но сдержалась и прижала дочь к своей груди. — Мы отлично жили в том городе! Столько открытий могли сделать! Так далеко продвинуть человечество вперёд! Создать супербойцов, чтобы не только Бродяги обладали такой мощью!
— И кто вам дал такую власть? — стоял я на расстоянии от них, уперев левую руку в бок. — Кто вам разрешил без законных оснований заключать людей под стражу, даже больше, похищать их, что запрещено вообще всем? Кто вам дал право проводить генетические исследования? Греи?
В этот момент парнишка дёрнулся. Значит, я прав. А девочка тут же отвела взгляд. Но прошло мгновение, как она вскинула в мою сторону свою маленькую ручонку и сильно удивилась, что не было никакого эффекта. Я видел этот шок в её глазах, а мать семейства — улыбку на моём лице.
— А-а-а, вот оно что, — усмехнулся я. — Вы или сами Греи, или их бастарды. Но с учётом того, что вы не пробиваетесь в системе как аристократы… значит, вы бастарды. Интересная, однако, находка.
— Кира! — зашипела на девочку мать, отвесив ей пощёчину. — Зачем ты это сделала! Я же тебе говорила, что тут твои силы не подействуют!
— Ты не говорила этого, мама… — на глаза тут же начали наворачиваться слёзы.
— Хм, — свел я брови. — Значит, бастард только она, а ты просто легла под кого-то из Греев. И этот кто-то уже слишком поздно узнал о ребёнке. Даже не хочу слышать ответа. Но, скорее всего, ребёнок и стал причиной, почему ты осталась жива, почему ты стала «женой», — последнее слово я
