прогудел Гном и завалился на свою полку. Одеялами он перестал накрываться ещё вчера. Видимо, мутации каким-то образом влияли на его восприятие холода. Ноги Гном теперь был вынужден подгибать, чтобы те не болтались в воздухе.
Медитацией он называл мозговой штурм, призванный рассмотреть лазейку в договоре и приказах Камня. Но пока, найти ничего не удавалось.
— Мне бы весточку Полену передать, — пробубнил себе под нос Гном, — этот умник уж точно знает что есть правда…Но как это сделать?
Подобные мысли не в первый раз лезли ему в голову. Кваз даже думал подкупить одного из стражников, пообещав тому укрытие в стабе и несметные богатства, но вряд ли фанатик согласится на такое. Гном был уверен что все они находятся здесь по собственному желанию и если захотят, не без труда, но смогут сбежать и добраться до любого стаба и влиться в ряды простых рейдеров. Так что все это были глупые несбыточные мечты.
Однако, здравая и вроде бы даже выполнимая мысль, в голову ему все же пришла. Заметить в кромешной темноте крохотную норку в старой каменной кладке было невозможно, но теперь, когда зрение к нему хоть и на сотую часть, но вернулось, он прошарил каждый уголок своей темницы и нашел искомое. Оставалось только установить приманку — консервная банка с пахучим соком и крохотным кусочком мяса подходила как нельзя лучше. Гном поставил ее в паре дециметров от крысиной норы и принялся ждать.
Уже проваливаясь в сон, после очередного бесполезного мозгового штурма, в углу камеры послышалось лёгкое, едва различимое шебуршание, чьи-то крохотные лапки стучали коготками по камню. Кажется, его мышеловка сработала. Медленно, чтобы не спугнуть хитрого и юркого зверька, Гном повернул голову в его сторону, но та, резво умчалась прочь раньше, чем он успел это осознать.
— Ну ничего, я подожду, — злорадно ухмыльнулся Гном всем телом повернувшись в сторону норы. Увидеть крысу он все равно не сможет в такой темноте, но это было и не обязателен. У Гнома уже был опыт применения дара Улья и с закрытыми глазами, хоть и не понимал, как это вышло. Главное, не прозевать следующее ее появление, а уж в успехе своего предприятия, кваз не сомневался.
Гному очень хотелось рассказать обо всем Соколу, но он уверенно отогнал эту мысль. Негласным правилом для них стало общение только на общие темы, никакой важной и полезной информации для килдингов, в том числе о стабах и своих товарищах они не озвучивали боясь того, что где-то здесь могла быть установлена прослушка. Сокол был сенсом, одним из сильнейших во всем регионе, поэтому заметить живого наблюдателя сумеет, но вот крохотная техника… Даже их трёп о поиске лазеек в договоре с Камнем не был чем-то, что могло бы заинтересовать Патриарха. У него ведь под рукой был Камень, а значит, он и так обо всем этом знал — отсюда и приказы озвученные Гному в кабинете.
— Ну же, — шевеля одними губами, азартно шептал Гном, — крысь-крысь-крысь…
* * *
В небольшом кабинете собралось три человека, а точнее — два иммунных и один сильно развитый кваз. Хозяин помещения только что закончил трапезу повергнув в состояние лёгкого шока двоих невольных свидетелей этого зрелища. Утерев раздутый нечеловеческий рот белой салфеткой, кваз отодвинул испачканную в крови тарелку, на которой ещё пару минут назад лежал практически сырой, кровоточащий кусок говядины, на несколько сотен грамм весом. Едва различимо довольно проурчав, Патриарх заговорил:
— Завтра с утра, сразу после принятия им жемчуга, выводите заключённого на пробный прогон. Наши осведомители сообщают, что командование стабов что-то готовят, но точных сроков и цели узнать не получается. Они чувствуют или даже знают о наших шпионах, но им это все равно никак не поможет. Тем не менее, нельзя терять бдительность и время. Как только пленник сможет держать под контролем элиту хотя бы десять секунд, нужно будет отходить на прежнюю позицию.
— Вы как всегда мудры, мой Патриарх, — низко кланяясь, пролепетал один из иммунных, — я немедленно распоряжусь, чтобы всё подготовили. Сколько элитных особей нужно призвать для теста?
— Для начала, хватит и одного, — немного подумав, ответил Патриарх, — если испытание пройдет успешно, повторим с бо́льшим количеством. Вертолет, надеюсь, починили?
— Да, повелитель, разумеется! — все так же, не разгибаясь, ответил иммунный, — необходимые детали доставили вчера утром.
— Тогда иди и передай мою волю остальным, — махнул рукой в сторону выхода Патриарх, после чего перевел свой жуткий хищный взгляд на второго иммунного, до этого тихо стоявшего возле его стола, — а с тобой, Камень, мы ещё потолкуем.
— Как вам будет угодно, мой Патриарх, — улыбнулся бывший глава Камчатки…
* * *
В засаде Гном просидел, если верить внутренним ощущениям, почти до самого утра, однако крыса по прежнему боялась показаться из норы. Где-то там, в глубине стены, он едва уловимо различал её копошение, но выходить из укрытия, опасливый зверёк не желал. Крысы были очень умны, это Гном знал ещё из прошлой жизни, а ещё, они были крайне живучи и быстры, что в его будущем деле могло очень сильно пригодиться. Отправить в стаб гонца с посланием, это был единственный способ рассказать товарищам о той заднице в которую он угодил, а вместе с тем, и кое-какую информацию передать. Если ему это удастся, то Штанга вместе с Олафом, возможно, смогут выработать какие-то контр-меры. Гном надеялся что силы его дара Стикса хватит на то, чтобы загипнотизировать крысу на очень долгое время и если уж этот план не сработает, то другого шанса уже не будет. Безусловно, объяснить крысе куда и кому бежать будет невозможно, он мог только молиться о том, что отдав ментальный приказ, крыса получит и образы что он с ними передаст, а так же направление движения в которой находился стаб. Все это попахивало откровенной авантюрой и даже бредом, но, он ничем не рисковал кроме собственных нервов.
Плюнув на засаду, решил сперва заготовить письмо. Порвал собственное исподнее, так как оно было из самого тонкого из доступных материалов, собственной кровью, краешком ногтя, одну за другой вывел несколько слов:
«Камень жив договор запрет дары сбегать убивать тюрьма килдинги ем жемчуг». Возможно, высохшая кровь размокнет пока крыса будет бежать по снегу до стаба — путь тут не близкий, но ничего другого под рукой все равно не было. Приходилось рисковать.
Закончив, убрал тряпочку сушиться на верхнюю полку, а
