нужно убрать, чтобы добиться результата. Откуда ты знаешь, что я уже не подобрался к нему? Он уверен в своей неприкосновенности? Кто ему сказал об этом? Духи, которые играют с ним?
Я знал, что этот разговор пойдет на рассмотрение различных спецслужб, а оттуда — службу безопасности Беккера. Я представлял, какой вой поднимется там после этих слов. И это очень хорошо.
— Тебе не переломить ход. У нас подготовлены такие мероприятия, которые ты остановить не сможешь, какой бы ты крутой ни был.
На нашем курсе шли занятия по дисциплине «Сценическая речь», пришлось пойти, скоро зачет. Преподаватель была женщина средних лет. Она вдруг вспомнила, что еще не слышала, как я говорю. Это требовалось для выявления речевых дефектов. Пришлось мне рассказать о себе. Студенты смеялись, они обо мне знали, кажется, больше, чем я сам.
Далее пошла теоретическая часть, а я углубился в виртуальный мир. Я хотел погрузиться в наши дела, насколько это позволял чип.
Преподавательница тем временем вещала:
— Сценическая речь должна быть правильной. Люди должны понимать то, что вы говорите им со сцены или с экрана, поэтому каждому предстоит работа над собой. Давайте договоримся сразу еще вот о чем. Всегда коль и хоть говорятся на сцене как «кыль» и «хыть». Это просто надо запомнить.
Что тут у меня есть?
Переписка.
Инвестиции.
Ведомства, департаменты.
Реестр.
Фиксация общественного мнения. Управление моими блогерами.
Некоторые думают, что управлять общественным мнением сложно. Ничего подобного. У того, у кого есть ресурсы это совсем не сложно.
А далее я прямо покрылся мурашками. В моем распоряжении были не только живые, но и мертвые. Я увидел код Евгения, помощника Шашкина, который долгое время прикрывал меня. Я как-то по-инерции думал, слишком по-человечески — что он умер. Ничего подобного. Он в моем распоряжении, куда отправлю, там и будет работать. Я выдал ему официальную похвалу за работу. И почувствовал себя всемогущим…
Но дальше меня ждал неприятный сюрприз. У нас в павильоне произошел пожар. Подрядчик неправильно вел работы со сваркой. Этим поставлен вопрос о нашей компетенции.
Пришли товарищи в наше представительство. Наше строение, оказывается, было признанно бесхозным имуществом и было передано администрации. С участием департамента имущества.
Ну что ж, вы сами напросились. Школа (вибираем какая), вот эта — № 1927 не прошла проверку по пожарным требованиям. Приказ ответственных служб в сети. Исполняйте. Привет губернатору.
Все, школа опечатана, ну то есть временно закрыта.
Пока я ждал прямого эфира в коридоре, по тв на стене я увидел сюжет про мистическую женщину, которая всем помогает. В этом сюжете было все — и камлания и заклинания и заговоры на удачу, хозяйка квартиры с бешеными глазами. Ну и наконец к своему изумлению в этой самой женщине, которая «всем помогает» и которая проживает в чужой квартире, я узнал мать Юнию. В сюжете ей не дали сказать ни одного слова, да в общем-то фактически не показывали. Она три секунды просто смотрела с экрана на меня своими грустными глазами… Поэтому сюжет можно было посчитать каким-то странным — всю информационную нагрузку взяла на себя хозяйка квартиры, где проживала чудесная мать Юния.
Ну и конечно все это было странно — при обилии чудес в сюжете не было сказано ни одного слова про православие. А я очень хорошо помнил, как мать Юния была ревностной по вере.
В конце сюжета ведущий стиральной программы взорвался обещанием, что завтра он покажет чудотворицу в прямом эфире. «Но и у святых есть проблемы. Кто и зачем желает зла этому доброму человеку?..»
Мне все это не понравилось. Я запросил место положение Юнии и информация нашлась в сети. Увидев сколько ее посещает людей, я попытался подсчитать, сколько там крутится денег…
Прямой эфир подождет. Я бросился к выходу.
— Вы куда⁉ — закричал ассистент. — Через 12 минут эфир…
Я его не слушал. Этот странный сюжет всколыхнул во мне… какие-то мощные чувства. Пытаясь понять, что это за чувства я мчался на машине по улицам Мамонта. «Как она могла туда попасть?», «Как она оказалась в России?», «Как она оказалась в доме какой- странной фанатички?» Что-то тут «не то».
Когда я вылез из автомобиля я увидел немыслимую картину. У небольшого старого жилого дома прилепившегося к небоскребу выстроилась длинная очередь, в которой чаще всего можно было услышать «принимает или не принимает». Не за дополненной реальностью, а к ведунье. Ничего в мире не меняется. Так будет всегда. Люди хотят настоящих чудес.
Недовольный ропот послышался, когда я вошел в подъезд.
— Эй! Ты куда?
— Тут очередь!
— Становись в очередь!
— Он что, не слышит?
— Он идет без очереди!
Толпа осадила дверь квартиры на четвертом этаже. Эти люди мне почему-то показались, что представляют побольше опасности, чем те, с которыми я столкнулся сразу после больницы.
— Медицинская помощь! Сантехник! Автокомп-еда! — Я никак не мог определиться с тем, кто я.
Кое-кто все-таки невольно отпрянул и я этим воспользовался. Но не все оказались легковерными. Трое мужиков на самом пороге преградили мне путь. Я действовал максимально аккуратно. Просто подталкивал их чтобы те внезапно налетели на ударное препятствие. Первого направил в стояк двери, второго в стену. Третьего — во второго.
Внутри квартиры, в большой прихожей возникла небольшая пауза. Все застыли, кроме меня. Толпа, которая нападает молча меня несколько нервирует. Это какие-то маньяки, наверное. Но они пока не нападали. Зато толстая женщина сказал мне:
— Закрыто, все только по приглашению.
Кто-то добавил:
— Если ты зайдешь к ней, она проклянет тебя!
Дверь для меня была хлипкой. Я вынес ее ударом ноги.
Смрадный воздух вперемешку с острыми раздражающими благовониями ударил в нос. Хозяйку я узнал, она как раз стукала старушку одетую в тряпье.
— Отвечай, дура! — услышал я.
Обнаружив, что ее застали в не самый подходящий момент она сразу заорала и кинулась на меня, я усадил ее ударом ноги к стенке. И прижал пяткой, чтобы она не вырвалась. Типа как Ван Дам. На растяжке.
Пухлая женщина в перстнях, цепочках и кулонах сидела на стульчике перед кроватью. Ну да ладно, мне ваш цирк не нужен, мне Юния нужна.
Она глянула на меня своим пронзительным взглядом. И чуть улыбнулась. Такое ощущение, что монахиня меня ждала. Лицо, тем не менее, у нее было осунувшееся.
— Мать, ты как в этом болоте оказалась? Все, собирайся, в монастырь
