Зато теперь готова была просить прощения у меня и всех остальных родственников до скончания своей жизни. И любое упоминание обо мне для матери стало в последнее время как момент предынфарктного состояния. Мать очень боялась меня потерять во второй раз. Когда я ей звонил, она переставала дышать, соображать и видеть из-за помутнения зрения, пока ей терпеливо не втолковывали: «Да все нормально! Танти позвонил просто для того, чтобы узнать, как наши дела, и передать привет от Патрисии…»
Отец тяжело вздыхал, брат мотал головой и экспансивно разводил руками, но ничего сделать они пока не могли. Только и надеялись, что время безосновательные страхи Дианы Малрене развеет окончательно.
Но сейчас это следовало учитывать. Если вдруг Патрисия позвонит свекрови (а если она что-то заподозрит, то так и сделает!), моя мать от перепугу расскажет все. Даже то, чего не знает. Так что это слабое звено моего плана следовало накрепко приковать некими хитрыми разговорами именно к брату Цезарю и моему отцу, герцогу Октару Малрене.
Вот с последнего я и начал:
– Приветствую, отец! Ты один? Надо поговорить строго наедине.
– Да я сразу заметил, что вызов с твоего крабера, и тихо удалился из зала. Мать там затеяла развешивать украшения – шарики, серпантин… Но я-то понял, что по времени ты еще должен быть в Лунманском прыжке.
– Вот и здорово! А теперь слушай причины, по которым пришлось изменить планы и сроки моего прибытия.
Узнав обо всех событиях, отец поинтересовался:
– Может, помощь прислать в виде торговцев или вольных шахтеров?
– Спасибо, своих прятать некуда. Да и тогда ты становишься не просто покрывающим мои грешки, но и соучастником операции, которую императрица не утвердила своей высочайшей властью.
– А, ерунда, дело семейное, разберетесь…
– Ты так считаешь? А как ты маму на должную волну настроишь?
Пауза продлилась недолго:
– Придется сыграть на ее материнских чувствах.
– Это как? – забеспокоился я. – И выдержит ли она такую игру?
– Не переживай, играть придется в хорошем смысле этого слова. Вот сам посуди, если Диана узнает, что ты приболел, или у тебя вдруг на лице прыщик выскочит…
– Только не это! – Мой испуг не был наигранным. – Она сама вместо сиделки будет и вместо спиртового компресса.
– Ну да, тут мы бессильны… если ты рядом с ней. Но мы на время вас как бы разлучим. И для этого имеется отличный, пусть и надуманный повод: три огромных прыща у тебя на лице. А то и целые чирьи.
И пока я кривился от отвращения, Октар Малрене и поведал о своей задумке. Столицей нашего герцогства был самый крупный город Лерсан. Так же называлась и главная планета нашей окраины. А вот соседняя планета, богатая вулканической деятельностью, называлась Курортом не просто так, а за шибко лечебные термальные воды. В век космической экспансии туда начали наведываться толстосумы, попытались разрекламировать полезность вод на всю Галактику, да только акция потерпела фиаско. Эксперты ничего особо ценного не нашли, утверждая, что подобного добра хватает не просто в каждой системе, а чуть ли не на каждом крупном планетном спутнике.
Облом. Моему родному герцогству разбогатеть так и не удалось. Но зато среди местных жителей термальные воды стали панацеей чуть ли не от всех болячек. Мало того, они и в самом деле избавляли от сыпи, прыщей и угрей. Два-три дня купания, и кожа преображалась.
Вот отец и придумал: меня где-то просквозило, появились болячки. Омолодителя в Лерсане нет. А Патрисия органически не переваривает даже малейшего прыщика. Вот потому, если мать желает сыну добра и счастья, она просто обязана будет молчать о лечебных водах Курорта и врать то, что ей скажут. На пару дней хватит, а там видно будет. В крайнем случае, если и проговорится во время краберного разговора, Патрисия все равно ничего толком не поймет, и потом можно будет выкрутиться.
Отец пообещал, что с Цезарем поговорит сам, чтобы я не тратил время. Мы напоследок обменялись несколькими советами, после чего я со спокойной душой и совестью вернулся к своим делам.
Так как дел у нашей команды было невпроворот, то я после разговора с отцом решил по мере своих сил и возможностей подключиться к процессу сбора информации. А так как начальник кадров и режима просто обязан быть в самой гуще местной жизни, то я и подался вместе с Николя и Робертом в те самые злачные места, где они договаривались встретиться с получившими свободу каторжанами.
Причем подались мы не вместе, а как бы по отдельности: Николя своей дорогой, а я с Молнией и Цой Таном – по другому пути. Чуть позже к нам намеревались присоединиться Малыш и Гари со своими супругами. Причем перед уходом Николя мне многозначительно показал несколько потертые костяшки своего кулака:
– Бары и рестораны здесь отличные, с оружием не пускают. Да и столы сервируют пластмассовыми вилками и ножиками. Умора! Но… зато весело!
Подобные традиции на таких вот пограничных планетах, полных шахтеров, наемников и аферистов, только приветствовались. Любому владельцу увеселительного заведения легче установить на входе установку тотального контроля, чем потом разбираться с полицией по поводу ножевых или огнестрельных ран на телах разбушевавшихся посетителей. Случались, конечно, и увечья некоторых клиентов, не совместимые с дальнейшей жизнедеятельностью, но тут уж как судьба распорядится. А вот вина с владельца за смертоубийство снималась сразу.
Имелись на входе и камеры хранения, хоть для автоматов или отбойных молотков, но мы-то прибыли на флаерах и в них всю нашу боевую амуницию и оставили, назначив охранять добро двух воинов спецназа. Никого из команды Нинель с собой не взяли, те так и трудились на складах конторы, помогая Ульриху и Шекуну привести технику в товарно-приемлемый вид.
И что мне больше себе понравилось в собственном настроении, так это ощущение вновь обретенной свободы. Нет, не той свободы, которая позволяет мужу, вышедшему во время отсутствия жены за порог, пускаться во все тяжкие. Подобное мне и в голову не приходило. А вот тяжести и хлопоты, свалившиеся на меня вместе с почетным званием консорта, – достали до печенок. И серьезно так достали, давно… ну, разве что на мальчишнике перед свадьбой Гарольда мы слегка оттянулись. Я тогда даже себе позволил быть чуть пьяненьким.
И вот сейчас я вновь на короткое время могу относительно расслабиться. Все дела утрясут другие, звонить Патрисии мне предстоит ближе к полуночи, когда там у нее на Оилтоне наступит утро. Могу выпить и поесть местные экзотические блюда от пуза, могу ввязаться в драчку и ощутить себя вновь юным и задиристым курсантом…
