— Почему не сразу?
— Нет нужды суетиться, — очередной вираж вывел на прямое шоссе и в конце тоннеля забрезжил яркий солнечный свет. Фонари мелькали по сторонам, ветер завывал через полуоткрытые окна, портя и без того никчемные прически. Когда же автомобиль выскочил на открытое пространство, то взору путешественников по собственным страхам предстала удивительная картина. Сразу стало понятно, почему располагающийся на равнине город не был виден ни с одной из обзорных точек. Все его строения находились в огромном котловане, откуда, как из пасти чудовища, вверх вздымались клыки небоскребов. Стекло и бетон, электричество, неоновые вывески с агитационными текстами, голографические статуи вождей и писателей коммунистического толка. Всеволод мог поклясться, что пока одна из высоток не закрыла общую панораму, он различил в этой толпе иллюзорных кукол даже Саддама Хусейна.
Но чем дальше продвигался автомобиль, тем мрачнее и грязнее становились кварталы. Дома под гнетом неприязни и всеобщей подозрительности гнули свои каменные спины, поблескивая на солнце фрагментами выбитых окон. Мусорные баки, коих не было при въезде даже видно, теперь выстроились у подъездов и подворотен. Некоторые были перевернуты, другие просто набиты доверху и обложены полиэтиленовыми мешками с теми отходами, что не влезли. Гравилеты и дирижабли, густо заполнившие небо богатого квартала исчезли сами собой, и место их заполнили старенькие волги и ветхие красные москвичи.
Притормозив около одного из домов и высадив своих коллег, Сергей Прошки в задумчивости кружил по кварталу, распугивая выхлопными газами обленившихся котов и пенсионерок на скамейке, пока не остановился у невзрачной кирпичной пятиэтажки с высокими окнами и облысевшими клумбами.
— Куда твои сорвались? — Хмуро поинтересовался Хелл.
— Следы будут заметать. Там появятся, туда позвонят, здесь мороженое купят. Надо сделать так, чтобы наш отъезд и ваше исчезновение связали в самую последнюю очередь.
С оханьем и облегчением троица выбралась из тесного салона и гуськом, будто поросята в зоопарке, последовала за Прошкиным к подъезду. Смоделированная компьютерная действительность услужливо выставила перед глазами путешественников облупившиеся от времени двери, старые качели во дворе, да разобранный на доски дачниками грибок.
— Лихо у вас, — Курехин первый вошел в подъезд, и, было собирался что-то сказать по поводу на удивление достоверного граффити, изображавшего Сталина, как резкая боль в затылке потушила все его восторги.
Подвал был на удивление сух и удобен. Низкие потолки не имели даже признаков плесени, трубы были аккуратно завернуты в тряпье, а на полу, вместо воды и крысиных фекалий имелся линолеум.
— Твою же мать, — Всеволод поморщился и открыл глаза. Рядом с ним, вповалку лежали Семен и Хелл. Оба были связаны по рукам и ногам, а у проводника, который явно сопротивлялся, имелся боевой фингал под правым глазом и ссадина на скуле.
— Проснулись, — голос Прошкина, противный и поскрипывающий, показался в эту минуту майору ужасным до отвращения. Хотелось встать и бить, точно, хлестко в эту узкую физиономию с высоким лбом, хлестать пока он не завизжит как свинья, разбрасывая по сторонам лишние уже зубы, да кровавую соплю бахромой. Пока не упадет на колени, не начнет корчиться и протягивать руки, бормоча что-то невразумительное.
— Что происходит? — Хмуро поинтересовался Курехин, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не охарактеризовать Сергея по матушке. Краем глаза оперативник заметил, что хоть он и связан, но кляпа во рту, в отличие от остальных, ему почему-то не досталось. Значит, его приняли за старшего группы, и намерены говорить именно с ним. Тряпку в пасть запихать еще успеется.
— Проверка, — лукаво пояснил тот. — Сейчас я введу вам одно интересное вещество на основе скаполомина, и вы запоете как птички.
— Сыворотка правды, — Всеволод иронично усмехнулся и тут же поморщился от стреляющей боли в затылке. — А что будет, если все, что мы сказали до этого, ложь?
— Придется вас убить. — Просто и буднично пояснил научный сотрудник. — Уходить из общины нам так или иначе пора, а хвосты за собой оставлять не стоит.
— И вы поверили в нашу легенду?
— Да поверил, ну или почти поверил, — с лица Сергея исчезла улыбка, и он извлек из кармана небольшой пластиковый контейнер оранжевого цвета. Откинув крышку, Прошкин достал одноразовый шприц-ампулу и, сбив колпачок щелчком пальца, присоединил к отверстию иглу. — В этой куче дерьма под названием Советский Союз, до ломоты в суставах хочется верить в сказку.
Всеволод даже не увидел, он почувствовал, как крохотное жало шприца впилось ему в запястье. Сергей же, тем временем, продолжал, не замечая ничего вокруг.
— Когда я был маленький, — добродушно пояснял он, — я верил в светлое будущее, обещанное нашей партией и правительством. Хотелось стать космонавтом, пожарным или милиционером. Это потом их в полицию переименовали, попилили бюджет, отжали денег на копеечную форму и шевроны. Тогда же они даже взяток не брали. Но годы шли, а ситуация не менялась. Внезапно исчезали твои близкие друзья, а позже, в газетных заголовках ты узнавал что Петька или Маринка из соседнего дома дети врагов народа или расхитителей социалистической собственности. И что противно?! В этом обществе не бывает незаменимых. Неделя, другая, квартиры Петьки и Марины вновь заселены и на площадке играют новые ребятишки. И так везде. Ну что, время вышло, пора задавать вопросы. Как тебя зовут?
Майор пожал плечами.
— Всеволод Андреевич Курехин.
— Год рождения, — уверенно продолжил допрос научный сотрудник, да таким тоном, которому позавидовал даже сам Всеволод.
— Семьдесят шестой.
— Кем работаете?
— Начальник отдела по борьбе с нарушениями в сфере информационных технологий при МВД Российской Федерации.
— Полицейский значит, — аж вспотел от радости Прошкин. Волосы на его продолговатой черепушке слиплись, глаза горели. Само чувство безнаказанности и абсолютной власти пьянило его затюканную сущность, давая иллюзию величия и вседозволенности. — И в каком же звании?
— Майор. — Курехин внимательно посмотрел на Сергея, пытаясь встретиться с ним взглядом, но взор научного сотрудника был пуст. Казалось, он сейчас отсутствовал в собственном теле, витая, где-то в вышине, а этот странный допрос в подвале вела его пустая оболочка.
— Устройство перемещения — это правда?
— Нет.
— Ага! Попался! — Сергей вдруг очнулся и запрыгал на месте от радости.
— А я и не говорил об устройстве перемещения, — меланхолично поведал майор. — Я только упоминал о портале и навигаторе. Об устройстве ни гугу.
