И мы, все кто мог, поплыли к лодкам, до которых оставалось совсем немного.
Впереди меня греб Брендос, держа в одной руке трубу. Он все же успел скинуть ремешок с шеи, а потом, когда все началось, у него не было времени надеть его обратно.
Я плыл, загребая одной рукой, стараясь, чтобы голова Кеннета не скрылась под водой, каждое мгновенье ожидая, что в мою плоть вонзятся острые как бритвы зубы одной из самых кровожаднейших тварей, существующих в этом мире.
— Осторожно, с ним что-то не так, — крикнул я протянутым из баркаса рукам, передавая им тело Адеберта. Затем эти же руки бесцеремонно выдернули меня из воды, и я упал на дно баркаса, пытаясь перевести дыхание.
В голове билась одна и та же мысль: 'Неужели, мы спасены? Неужели мы успели?'
Затем я поднялся на ноги и попытался пересчитать людей. На борту нас было тридцать девять человек, и кого-то не хватало точно. Пересчитал их раз, сбился, снова попытался и сбился снова. Людей не хватало, причем ни одного или двух, больше, значительно больше.
Баркас продолжал идти вперед, и остановился только тогда, когда внизу, в чистейшей воде Кораллового моря, показалось мачта 'Небесного странника'. Взглянув на него почти равнодушно, вероятно, еще не до конца осознав, что произошло, я снова занялся пересчетом людей. Брендос был в баркасе вместе со мной. Тут же находились Энди Ансельм, Родриг Брис, Аделард Ламнерт с Эдваром. Амбруаз и Гвенаэль из соседней лодки махнули мне рукой. Так, а где же Берни Аднер? Я никак не мог его обнаружить
— Аднер! Берни! Ты здесь?
И замолчал, прислушиваясь, тщетно пытаясь услышать его голос. Последним, что я видел, было то, как он метнулся в трюм, к приводам л'хассов, пытаясь что-то сделать. Возможно и сделал, возможно, именно он спас всех нас, и сейчас остается в трюме покоящегося на дне 'Небесного странника'.
— Берни!
И снова в ответ тишина. Его еще можно попытаться спасти, достаточно вытащить наверх, на борт одной из лодок. Глубина небольшая, палубу 'Небесного странника' видно хорошо. Как отлично видно и темный зев открытого трюма, где он должен находиться. Я внимательно оглядел море вокруг. Акул можно не опасаться: тех мест, где обитают гнипельсы, даже они стараются избегать. Как не видно и самих этих исчадий смерти.
— Не делайте глупостей, капитан!
Руки Родрига удержали меня в тот самый миг, когда я уже набрал полные легкие воздуха по всем правилам ныряльщиков за жемчугом: через очень плотно сжатые губы, и сделал шаг вперед, собираясь броситься в воду. Родриг держал крепко, для надежности обхватив меня поперек груди.
— Не стоит этого делать капитан, поздно: они уже пришли.
На этот раз голос принадлежал человеку, выглядевшему страшим в баркасе, и по возрасту, и по положению.
— Мы успели к вам, капитан, а они нет, — продолжил он. — Но тех, кто остался внизу, уже не спасти. Посмотрите и убедитесь сами.
И верно: внизу мелькали стремительные тени. Движения гнипельсов казались грациозными, но господи, как же отвратительны они сами! Хорошо было видно, как парочка из них скользнула в трюм, и через несколько мгновений вода над ним окрасилась в бурый цвет.
'Возможно, это и есть Аднер, — вздрогнул я. — И его действительно уже не спасти'.
— Капитан, — окликнули меня с лодки, державшейся в отдалении от всех. — Тут еще один ваш есть, только он говорить не в состоянии. Может быть, он и есть?
Над бортом лодки показалось лицо Берни Аднера, все в крови, он слабо поднял руку, после чего снова скрылось из виду.
Я взглянул на Адеберта Кеннета. С ним явно что-то не то: он был в сознании, когда мы плыли к баркасу, но Берт даже не пытался мне помочь, вися в руках безвольной куклой.
— Не жилец, — перехватив мой взгляд, едва слышно произнес все тот же дед, седой морщинистый, с кучковатыми бровями и хрипловатым, почти сиплым голосом. После чего обратился к своим людям. — Гребите к берегу, но осторожно — баркас перегружен. Не хватало нам еще самим ко дну пойти, когда эти твари собрались со всех окрестностей.
На прощание я посмотрел в воду. Туда, где утонули, исчезли, растворились все мои надежды, планы и мечты. Туда, где лежал на дне 'Небесный странник'.
Глава 15
Прощальное письмо
Мы сидели за грубым дощатым столом, прикрытым от палящего солнца полотняным навесом, и пили вино. Красное крепленое вино, сладкое до приторности, заедая его мелкой, величиной с палец соленой рыбешкой и кислым черным хлебом. Странное сочетание, но мне оно казалось очень вкусным. Ничуть не хуже тех изысканных блюд, которыми постоянно потчевал на 'Небесном страннике' Амбруаз Эмметт. Пили и разговаривали.
Мой собеседник, Ганей Кавел, тот самый старик, первым добравшийся на баркасе до места крушения 'Небесного странника', отрезал от ковриги, величиной с доброе тележное колесо, тонкий ломоть. Затем аккуратно уложил на него пару светлых, с темными спинками рыбок так, что голова одной оказалась рядом с хвостиком другой. Налил в стакан мутно-зеленого стекла почти до краев вина, отпил из него пару глотков, и откусил от бутерброда чуть ли не четверть, заедая. Кусал он немного странно, правой половиной рта.
'Наверное, именно там у него сохранились коренные зубы', - решил я, берясь за нож, и пододвигая к себе ковригу.
— Вкусно? — по-моему, уже в третий раз поинтересовался у меня Кавел.
И я в очередной раз кивнул — вкусно!
— Вот так и в жизни случается: от совмещения порой неожиданных вещей получаешь особое удовольствие.
'Вот только не надо мне всяких силлогизмов от доморощенного философа, не для этого собрались', - но морщиться, или проявлять свое неудовольствие любым другим способом мне и в голову не пришло. Как бы там ни было, только благодаря этому старику мы и спаслись. Те, кто смог спастись, а таких было двадцать восемь из тридцати девяти, что вылетели с острова Неистовых ветров.
— Когда я увидел, что корабль заходит между этих скал Проклятых, так сразу и дал команду спустить на воду баркас и грести туда.
— Проклятых, вы говорите? Наверное, и какая-нибудь легенда, связанная с этими скалами имеется? — вспомнил я наш разговор на мостике корабля.
— Возможно, и есть, — Гавел выглядел явно недовольным тем, что его перебили, когда он в очередной раз поведывал о своей прозорливости. — Только мне она неведома.
— Но место там проклятое, это точно, — продолжил он, после того как вновь выпил и закусил. — Коралловое море, близь Альвенды — сплошная мель, вы сами уже могли в этом убедиться. Но меж скалами глубина неимоверная, хотя, конечно, и не Энстадская бездна. Твой корабль и нашел себе последнее пристанище на самом ее краю. Так вот, нет там в округе никакой морской живности, и даже гнипельсы редко туда заплывают. Недалеко крутятся, но туда ни-ни.
