Мы перебрались через почти полностью высохшую реку и поднялись по землистому склону оврага, когда небо уже порыжело на горизонте, ожидая закат. Надо было спешить.
Артём ловко и очень быстро выбрался на дорогу в поселении и осмотрелся, стояна улочке между домами. Это место за рекой в посёлке Ямуга оказалось вполне приятным взгляду, так как многие дома и другие строения здесь были целыми.
Я выбралась вслед за Маковецким и спряталась за покосившимся забором. Рекс, так я назвала щенка, что мы спасли в торговом центре у Ямуги, виляя хвостом и принюхиваясь, радостно копошился около меня. Я положила руку ему на голову, чтобы он немного успокоился, и огляделась.
Деревья сухими ветвистыми палками чернели на фоне розового неба. Грубые кривые корни этих деревьев зарывались в грязно-коричневую землю, из которой торчали разодранные остатки автомобильных покрышек, а ещё посуда, стекло и детские игрушки. Искореженные автомобили были раскиданы по всему посёлку, в основном их можно было заметить возле домов.
Кое-где обшивка этих домов была содрана и теперь гниющими досками валялась на земле. Окна почти везде были заколочены старыми досками, как и некоторые двери. Крыши домов посерели от пыли. Эта неизвестная мне улица Ямуги была завалена останками заборов, детскими велосипедами, телевизорами и другим мусором.
В конце улицы высился полуразрушенный коттедж из кирпича. Мне казалось это место странным, будто бы ненастоящим.
Я осторожно выползла из-за забора и подошла к Артёму.
— Ну-ка, подожди, — медленно сказал он. — Что-то здесь не так.
Артём обошел покорёженный красный автомобиль, что валялся металлическим куском перед нами, и пригляделся. Рекс заскулил и тихонько посеменил вперёд, Маковецкий схватил его за шкирку и с раздражением посмотрел на меня.
— Держи собаку. Тут как на бомбе — везде установлены растяжки.
Артём молча указал мне на тонкие веревочки, виднеющиеся то тут, то там.
Я ахнула и взяла Рекса за шкирку. И правда, все подступы к домам и тропинки для отхода, всё было заминировано.
Артём присвистнул.
— Интересно, кто это тут такой умный? — спросил он, скалясь.
Я обратила внимание, что настроение у Артёма изменилось. Кажется, в Маковецком проснулся какой-то азартный интерес. Я уже видела эту его горящую улыбку, когда он был в клубе Майорана. Видимо, он обожал встречаться с сильными врагами на поле битвы.
Артём направился вперёд. Он двигался быстро и довольно тихо, обращал внимание на каждый звук и внимательно осматривался по сторонам.
Мы с Рексом вслед за Артёмом тайком пробирались от одной перевёрнутой машины к другой. С середины улицы, куда мы дошли, я уже могла хорошенько рассмотреть высокий кирпичный коттедж в конце ряда домов. Дырявая крыша скрывала часть полуразрушенного здания с большими окнами без стекол. Несколько стен были полностью разрушены. Внутри коттеджа я увидела узкую лестницу, ведущую на верхние этажи.
Маковецкий был не так далеко, когда я услышала тихий выстрел где-то рядом.
В одну секунду я упала на землю и спряталась за горой насыпи. Я позвала Рекса и схватила его за шкирку, не давая метнуться куда-нибудь в сторону. Собака легла у меня под боком, испуганно прижав острые уши к голове.
В ужасе я думала о том, что произошло, и о том, куда мог деться Маковецкий. В голову уже начали лезть нехорошие мысли, когда рядом послышался шорох и из-за насыпи выпрыгнул Артём.
Он упал на землю рядом со мной и Рексом. Маски на нём не было, только очки.
— Что там такое? — взволнованно спросила я. — Что это был за выстрел?
— Снайпер там, мать его, — мрачно прохрипел Артём, перезаряжая свою винтовку. — Надо же, байка оказалась правдой. Хотя про его стопроцентную точность торгаши наболтали, стреляет он отвратительно.
— Значит, мы сможем уйти отсюда? — спросила я тоненьким голоском. Маковецкий кинул на меня возмущенный взгляд.
— Ну, да, так я и побежал, — сказал Артём, передёргивая затвор. — Он только этого и ждёт. Нет, я лучше доберусь до него и надеру ему задницу.
Артём перехватил винтовку и ловко выпрыгнул из-за насыпи на дорогу. Он не успел убежать далеко, уже через секунду он метнулся обратно. Напряжение на его лице сменилось секундным ужасом, он распахнул серые глаза, оскалился и, подхватив меня за шкирку, чуть ли не выбросил в сторону.
Раздался оглушающий взрыв.
— Рекс! — только и успела воскликнуть я.
Собака рванула за мной, в то время как я кувырком скатывалась по склону неглубокой низины. Я упала вниз, с силой ударившись левым боком о ребристый кусок бетона. Боль вышибла из меня понимание происходящего, дыхание сбилось, в глазах потемнело. Какая ужасная боль! Я в ужасе застонала, из глаз потекли слезы. Я слишком сильно ударилась. Спина была изранена, я чувствовала, как начинаю истекать кровью. В голове начало шуметь, но я даже толком не могла позвать на помощь, только хрипела и пыталась вдохнуть побольше воздуха.
Я не знаю, сколько времени прошло прежде, чем Артём оказался рядом. Выстрелы уже затихли, где-то трещал огонь и слышался шорох ветра, когда Маковецкий, подошел к краю низины и прокатился по камням до меня.
— Этот гад не такой тупой, как могло бы показаться, — ругнулся Маковецкий. — Укрылся в кирпичном доме в конце улицы. Надо попробовать его достать оттуда… Орлова? Ты меня слышишь?
Артём раздраженно обернулся ко мне. Его лицо мгновенно побледнело, а глаза расширились от ужаса. Мне было так плохо, что я даже не могла ответить ему. Маковецкий метнулся ко мне.
Я уже едва ли что-либо понимала. Мой бок и спину будто бы покрыл лёд, половина тела будто бы онемела и одновременно с этим я чувствовала страшное жжение там, где были раны. Мне хотелось пить, страшная жажда сдавила горло, и перед глазами всё плыло куда-то в сторону. Осознание происходящего теперь слишком медленно доходило до меня.
Я видела, как Артём быстро скидывает рюкзак с плеч.
Маковецкий подложил свой рюкзак мне под голову, ругаясь сквозь зубы и поминая нехорошими словами весь бункерный комплекс «Адвега», заполненный якобы ожиревшими неумехами. Артём снял с меня маску и очки, затем стянул с меня куртку и расстегнул толстовку, под которой я носила майку. Маковецкий достал мазь и какие-то лекарства. Я в ужасе дёрнулась и замычала, когда увидела шприц, заполненный какой-то сывороткой.
— Тише ты, — хмурясь, прошептал Артём, кладя руку мне на лоб. — Это всего лишь обезболивающее.
Артём сделал мне инъекцию в руку, затем осторожно перевернул меня на бок и немного приподнял майку, чтобы обработать рану. Я была в таком жутком состоянии, что мне было плевать, в одежде я лежу или без неё. Я почувствовала, что мои глаза закрываются.
