— Менты могут их задержать?
— Они с «ведерком». Задержат только в крайнем случае.
Борзов кивнул и прикрыл глаза. С девяностых он не участвовал в операциях лично. В переговорах — да, но вооруженные нападения происходили без него. За Тимура Аркадьевича Артем Борзов, не знавший отца, не только убил бы — жизнь отдал. Он не боялся неудачи. Даже не нервничал. Он просто хотел поспать несколько десятков минут — ночью терзала бессонница, казалось, что кто-то зовет, кто-то хочет заполучить его.
Три наглухо тонированных джипа с «блатными» номерами пронеслись по городу, распихивая другие автомобили. Выехали на шоссе Энтузиастов и покатили в сторону Балашихи.
* * *
Дорога оказалась перекопана. Сергеев вышел из микроавтобуса и лично удостоверился, что проехать нельзя. Пришлось разворачиваться и возвращаться на Носовихинское шоссе.
Безопасник нервничал все сильнее. Реальность на стороне пассионария. Мистика, чертовщина, но против фактов не попрешь — такое чувство, что Каверину помогают высшие силы. Впрочем, еще полчаса — и бог, дьявол и матушка-природа забудут про резонатора. Беспомощные идиоты не нужны даже близким. Сергеев свято верил в то, что с Никитой Кавериным лучше перестараться, пусть доживает свой век мирным овощем.
Лишь бы не было войны.
Помоги такие меры делу пацифизма — Сергеев взорвал бы небоскреб «Фатума» со всеми его сотрудниками. И сам бы подорвался. С того момента, как родился сын, Сергеев не мог спокойно думать о войне. Его сын не должен погибнуть под пулями. Его мальчик не должен даже близко узнать этот ужас. А доченька не должна ждать парней с фронта, плакать не должна.
Такие, как Каверин, только мешают. Ничего личного.
Но убивать пассионариев нельзя. На случай ситуации АД-1 разработана подробная инструкция. Именно поэтому Сергеев везет Каверина в изолят. Там помогут.
Откуда ни возьмись нарисовался гаишник, взмахнул жезлом. Сергеева перекосило — каков наглец! Пришлось остановиться, ткнуть щенка носом в корочки, затребовать его имя и фамилию — потом разберемся. Сержант не выглядел ни напуганным, ни разочарованным, будто за ним стояла враждебная Сергееву сила и парень не опасался последствий.
Дачи все тянулись и тянулись, коттеджей здесь, возле вечно шумящего шоссе, не строили. Старые дома стояли еще с тех времен, когда район считался престижным. Деревянные мансарды, окошки с резными наличниками, заснеженные кроны елей и сосен на участках. Здесь было хорошо, пока не отгрохали новые районы Железнодорожного. Здесь было спокойно.
Как спокойна жизнь без пассионариев.
— Вот же, — расстроенно пробормотал водитель, — семь километров от Москвы, а ползти будем час.
— А ты постарайся, — с нажимом посоветовал Сергеев, — чтобы мы доползли быстрее.
* * *
Джипы свернули на Леоновское шоссе. Автолюбители чуяли, что в них — не жирные чиновники, а вооруженные бандиты, и шустро уступали дорогу.
Борзов открыл глаза. До начала операции оставалось совсем немного.
— Они на Носовихе, — отчитался водитель, — обогнать не успеем. Будем брать у места прибытия.
Артему эта идея не понравилась: больница, куда везли друга Тимура Аркадьевича, маскировалась под воинскую часть и наверняка охранялась.
— Раньше надо. Там жилая зона?
— Да, вполне. Прямо у места прибытия — дачи, на некоторых живут круглый год. Граждане могут пострадать…
— Значит, пострадают. Вот что. Мы должны их обогнать и зайти лоб в лоб. Сделаешь?
— Постараюсь. — Водитель улыбнулся. — А давно мы с вами не развлекались, Артем Борисович, не находите? Пожалуй, с тех времен, как Кирпича за жопу взяли.
Артем улыбнулся: Кирпич, прозванный так за феноменальную завистливость и умение «срать кирпичами» в ответ на провокации, был славной победой. О такой и вспомнить приятно перед боем.
Проехали новый микрорайон, потом Северное Кучино и нырнули под мост. Развернулись на светофоре, не обращая внимания на цвет сигнала — от расположенного рядом поста, разинув рты и выпучив глаза, таращились гайцы, — и понеслись к Москве, чтобы выехать на Южную. Над шоссе прошел вертолет, Борзов проводил его взглядом. Им бы данные с воздуха. Успели? Не успели?
Мимо церкви, мимо школы и жилых домов. Вот и дачи, впереди — свалка и лес, если верить карте. Поворот направо — к «воинской части», маленькой, всего-то в один корпус, но кого волнуют мелочи? Джипы остановились на перекрестке, перегородив дорогу. Из машины прикрытия высыпали бойцы. Борзов тоже вышел, размялся. Водитель открыл багажник, и Артем взял в руки свой любимый АК. Неспортивно, зато надежно.
Борзов закурил. Залаяли собаки, раздался возмущенный голос. Вернулся проверявший обстановку боец, сообщил:
— Местного встретил. Спросил. Не подъезжали. Дед на крыльце с утра поддает, воинской частью любуется. Не нравится она ему. Говорит, солдат не видно, только шишки какие-то подъезжают. Всыпьте им, говорит, сынок, а я насладюсь.
Артем прислонился к джипу и глубоко затянулся. Ждать осталось недолго.
* * *
Их встречали. Сергеев выхватил табельный пистолет и выругался: два черных джипа надежно перегородили дорогу.
— Поворачивай назад! — приказал он водителю.
Невысокого носатого типа Сергеев помнил еще по работе в органах — криминальный авторитет Борзов собственной персоной, при нем охранник, тоже личность известная, хладнокровный убийца из отставников. И двенадцать мордоворотов, все с калашами.
Водитель выжал газ, микроавтобус развернулся, но путь к отступлению перекрыл третий джип. Тонированное окно опустилось, высунулось дуло автомата.
Микроавтобус с визгом остановился. В боковое зеркало Сергеев видел, как к нему шагает Борзов, улыбаясь. Его люди вообще, казалось, в сторону безопасника не смотрели.
— Всем оставаться на местах, — приказал Сергеев, распахнул дверцу и вышел.
Снежная каша хлюпнула под ногами. Серое небо смотрело с осуждением, вокруг было тихо, очень тихо. Слева тянулась бетонная стена, впереди виднелся въезд на свалку, справа за голыми кустами торчал кирпичный двухэтажный дом. Поворот к изоляту перекрывала банда Борзова. Не прорваться, понял Сергеев. Зря отпустил бойцов, нужно было, забив на секретность, брать с собой всех — с тремя людьми много не навоюешь.
Артем Борзов жаждал переговоров — иначе положил бы Сергеева и его людей сразу.
Или он боялся попасть в Каверина?
Вот они — связи Реута. Его выкормыши, верные, преданные — повсюду.
— Скажи водителю, чтобы вышел, — скомандовал Борзов. — Попробуете уехать — всех положим. Нам по фиг, ты же знаешь.
