— Супротивнице? Ты о ком? — не поняла Поликсена.
— Сама поймешь, на то тебе и голова дана. Только слушай — ты от той супротивницы силу заберешь, а что с ней дальше делать, знаешь? То-то, что не знаешь ты ничего! Скоро тебе никто ничего подсказывать не сможет, будешь со всем сама разбираться. Только смотри — нос-то не задирай, — проворчала бабушка. — Помни — твоей заслуги в твоей силе маловато.
— Бабушка, а ты знаешь, куда я попала? Что это за место? — Она обвела взглядом комнату.
— Вот и говорила я тебе — нос не задирай, будь поскромней да помудрей, — твердила свое бабушка. — Сама же сказала, что хозяйка здесь. Думай теперь, где и как хозяйствовать станешь.
Отчего-то Ксене стало жутко стыдно. И в самом деле — не зная ничего, наговорила подруге всякой чуши. Вот расхлебывай это теперь!
— Это — рай, бабуля? — прямо спросила она.
— А ты сама-то как думаешь? Если рай — попробуй-ка взять и выйти отсюда — просто лужайку перейти. День, солнышко светит — а ты лучше этого и не пробуй!
Поликсене вдруг стало настолько страшно, что она не только не последовала совету попробовать уйти отсюда, но даже и с места не сдвинулась. Она выглянула в окно — лужайка выглядела как должно, только при неярком дневном свете, а вот замок за каналом показался ей вдруг зловещим.
— Так где же мы, бабуля?
— Разберешься, Рыжик, разберешься. Супротивницу одолеешь — и разберешься. Только осторожней будь, Рыжик.
…Сон вдруг сделался размытым и нечетким, лицо бабушки исчезло — и Поликсена, открыв глаза, увидела над собой темный потолок.
Почему-то силуэты в комнате, освещенной светом фонаря на улице, тоже были размытыми, и она поняла, что плачет.
А потом Поликсена вновь уснула — уже спокойно и без сновидений.
Конечно, утром надо было идти в школу. Точнее, надо бы — девушка вдруг поняла, что у нее совершенно нет никакого желания сидеть на уроках, что-то записывать в тетради… Нет, пожалуй, если она прогуляет один день — ничего страшного не случится. Она должна, просто обязана разобраться в происходящем.
А для этого следует еще раз выйти в параллельный мир — чтобы просто осмотреться. Во-первых, что там можно обнаружить страшного? Пожалуй, совершенно ничего. По крайней мере, когда они с Наэнией там побывали, все было просто замечательно.
Во-вторых, а кто такая эта самая «супротивница»?
Какая-то неприятная девица, которая… Да некого у нее отбивать! Нет, тут дело совсем не в любовных историях!
Поликсена подозревала, что сон был неспроста, хотя в загробную жизнь она почти не верила. Просто ей дано какое-то предупреждение — понять бы еще, к чему оно?
Пока она ничего не понимала.
Если есть выход в параллельный мир у Новой Голландии, то должны быть и другие, — размышляла она.
А если попробовать их найти — может быть, это что-нибудь даст? Кстати, ведь в первый раз она почувствовала, что параллельный мир действительно существует, когда сидела на скамейке в том самом сквере у памятника Пушкину. А если взять и пойти туда снова. А потом…
Что она будет делать потом, Поликсена совершенно не знала, но была уверена, что стоит ей только захотеть — и все прекрасно получится. Само собой.
Верка так и не дождалась подругу. После первого урока она позвонила ей по мобильнику. Пара гудков — и Поликсена объявилась на связи.
— Привет!
— Ты чего, болеешь? — спросила Верка.
— Нет… Просто, понимаешь, тут проблемы. — Поликсена замялась, но тут же поняла, что говорить Верке обо всем случившемся, да еще по телефону, не следует. Да и вообще не следует — по крайней мере, пока сама во всем не разобралась.
— С матерью? — понимающе проговорила Верка.
— Ну да, можно сказать и так… И вообще…
— Ксен, тебе чем-нибудь помочь?
— Да нет, не надо, — голос Поликсены обрел некоторую уверенность. — Сама справлюсь.
— Ну, бывай. — Верка дала отбой.
«Сама справлюсь», — повторила про себя Поликсена, сидя в том самом скверике на той самой скамейке — правда, сейчас здесь было пусто. Накрапывал мелкий дождик, даже не дождик, а какая-то водяная взвесь — так часто бывает осенью в Питере.
Поликсена достала зонтик, но он оказался совершенно бесполезен — пришлось просто поплотнее закутаться в куртку.
Она тщетно пыталась сосредоточиться, чтобы представить себе свой переход в параллельный мир. Вчера ей это удалось без всякого усилия — как будто кто-то извне подсказывал, как именно надо действовать. Сегодня все было совсем иначе — эти знания, которыми она пользовалась, не отдавая себе отчета, откуда они берутся, исчезли. Она отчего-то знала, что у нее хватит сил на переход в параллельный мир — вот только не было прежней уверенности и понимания, как именно поступать.
А потом мир все же переменился…
…Все произошло так быстро, что Ксена едва успела отреагировать, когда скамейка просто исчезла. Такой подлости она не ждала, и едва не упала на землю, но все же, каким-то чудом, сумела удержаться.
Она встала и огляделась.
Тяжелые серые тучи висели над городом, но дождя не было — это было первое, что она заметила. Но перемены, произошедшие с небом, были далеко не единственными.
Ограда вокруг сквера, который неожиданно сделался более узким, как ни странно, осталась почти без изменений. Но сам памятник исчез напрочь — будто его и не было. На его месте оказалась стела из черного камня, напомнившая Поликсене верстовые столбы, стоящие на Московском проспекте.
Она обошла этот странный памятник.
На одной из граней стелы были высечены буквы совершенно непонятного алфавита — линии, черточки, углы… Сперва Ксене показалось, что буквы просто высечены на черном мраморе и покрыты какой-то краской. Но, подойдя поближе, она заметила — странная надпись просто неярко светилась красноватым. К обелиску была прикреплена медная табличка со вполне русской надписью: «Локальная защита».
Больше здесь не было ничего.
Поликсена подумала, что обелиск может светиться из-за радиации и собралась было отбежать как можно дальше — но тут же поняла, что дело может быть и совсем в другом. «Без магии не обошлось, — решила она, — вряд ли это что-нибудь очень страшное».
Внутренний голос, на который она надеялась, хранил молчание — Поликсена не могла разобрать надпись или сказать, что такое эта «локальная защита».
Пожалуй, стоило прогуляться по этому кварталу, посмотреть на мир, где она, якобы, живет.
Поэтому девушка сделала несколько шагов в сторону переулка, выходившего к Литовскому проспекту и Московскому вокзалу. И остановилась, словно вкопанная.
