- Второго корабля не видно, - пилот тоже придвинулся ближе к экрану, по которому пробегали странные сполохи.
- Не видно, - согласился командир «Корсара», - но по кому тогда стреляет эсминец?
- Стреляет? – удивился начальник инженерной службы. – Как вы это определили, командир? Ни хрена ж не разобрать!
- Помехи характерные. Появляются при стрельбе из плазменных пушек, когда сканеры работают на пределе разрешающей способности. Как раз наш случай.
- Запрос на внешнюю передачу данных! – удивленно доложил пилот. – Связь не работает, но кто-то стучится в нашу командную сеть через внешние порты системы сканирования! Коды очень старые, как бы ни времен Вторжения, но это точно не Рой.
- Разрешить доступ!
Изображение на проекционном экране разом обрело четкость, и подчиненные смогли убедиться, что их командир был прав. Эсминец Роя, успевший подойти к «Корсару» почти на дистанцию открытия огня из плазменных пушек, действительно подвергся неожиданной атаке, причем трансляция шла от первого лица. Врага атаковал совсем небольшой, но очень быстрый внутрисистемный корабль.
- Истребитель? – недоверчиво произнес пилот. – Или штурмовик? Но почему он не использует ракеты? И вообще, на что он рассчитывает?
- Нет у него ракет, - удивленно качнул головой инженер. – Это разведчик. Очень серьезный аппарат. Не удивлюсь, если ему лет семьдесят уже, но это именно разведчик, и я тоже не понимаю, чего он хочет добиться.
Изображение на экране ярко вспыхнуло и расплылось кляксой, но спустя долю секунды вновь восстановило четкость.
- Поймал защитным полем сгусток плазмы из турели противоторпедной обороны, - прокомментировал пилот. – О! А вот и ответка. Он бьет по уцелевшим системам ближней обороны эсминца.
- Впечатляет, - негромко произнес Зыков. – Генераторы помех и маскполя у него просто запредельные. Его же ракеты-перехватчики вообще не видят.
- Командир, вы понимаете, что он делает? – напряженно спросил инженер.
- Пока нет, если, конечно, он не собирается таранить эсминец. Зачем он лезет прямо к его борту?!
- А там мертвая зона. Турели он выбил, а на ракеты ему плевать! – в голосе пилота зазвучал азарт.
Изображение на экране вздрогнуло и слилось в сплошную мелькающую полосу. Если разведчик и собирался таранить врага, то теперь он явно передумал совершать столь опрометчивый поступок. На мгновение картинка вновь обрела четкость, показав экипажу «Корсара» совершенно сюрреалистическое зрелище. По броне эсминца стремительно перемещался шестиногий боевой робот, окутанный коконом силового поля и непрерывно долбящий из плазменных пушек по всему еще уцелевшему выносному оборудованию, размещенному на корпусе вражеского корабля.
- Это что, абордаж?! – наверное, если бы не шлем скафандра, челюсть пилота грохнулась бы на пол. – Никто и никогда не брал на абордаж корабли Роя! Это же бессмысленно. Там просто нет команды – одно оборудование и оружие.
- Это не абордаж, - усмехнулся командир «Корсара». – Это рейд. Он не захватывает эсминец, а собирается его максимально искалечить. Кстати, вычислитель его опознал. Это «Скорпион». Старая модель, сейчас таких уже не делают.
Внутрисистемный разведчик, прорвавшийся к борту эсминца Роя, не торопился покидать мертвую зону, и Зыков его хорошо понимал. Пока цела единственная плазменная пушка противника, пытаться разорвать дистанцию – опасная авантюра. Собственно, теперь стало понятно, куда именно нацелился «Скорпион».
Спонсон с размещенной в нем плазменной пушкой главного калибра, естественно, был неплохо бронирован, но сама пушка, как ее ни защищай, штука довольно уязвимая, и, если с завидным упорством обрабатывать ее плазменными сгустками даже из мелкокалиберной, по флотским меркам, плевалки, рано или поздно, проблемы начнут возникать.
Видимо, вычислитель эсминца столкнулся с весьма необычной для него проблемой. Похоже, он решительно не понимал, как реагировать на наглого таракана, бегающего по броне его корабля и пытающегося поломать последнее уцелевшее плазменное орудие.
Пушка совершила несколько хаотичных движений, словно выискивая видимую ей одной цель, и замерла, намертво заклиненная внутренними деформациями. Выпустив, для верности еще десяток плазменных сгустков, «Скорпион» оставил в покое изувеченную пушку и целеустремленно рванул к одной из трещин в кормовой броне корабля.
Эсминец Роя лишился пушки главного калибра, но теоретически он еще мог выполнить полученный приказ. Корабль людей беспомощно дрейфовал в космосе, являясь легкой целью для любого оружия, даже если это оружие – поврежденный корабль, идущий на таран. Вот только времени на осуществление задуманного у противника не осталось. Найдя уязвимый участок, не защищенный броней, «Скорпион» принялся всаживать в нутро эсминца Роя один залп за другим, а осмелевший после уничтожения плазменной пушки корабль-разведчик поддерживал его, ведя огонь по продолжающим работать двигателям вражеского корабля.
Несмотря на неспособность ответить, эсминец достаточно долго сопротивлялся огню легких пушек, бьющих по его самым уязвимым местам, но в какой-то момент перелом всё-таки наступил. Корабль несколько раз конвульсивно дернулся и вывалился из режима полупогружения в гипер, мгновенно потеряв почти всю набранную скорость. «Скорпион» прижался к броне эсминца и, сильно оттолкнувшись всеми шестью конечностями, улетел в космос, тут же зафиксированный захватами-манипуляторами, выдвинувшимися из корпуса корабля-разведчика.
Внутри эсминца Роя продолжались лавинообразно нарастающие деструктивные процессы. Там что-то взрывалось, сотрясая корпус, и от раза к разу мощность взрывов только нарастала. Вычислитель разведчика счел неразумным оставаться рядом с таким опасным соседом. Включив двигатели, он быстро растворился в черноте космоса, унося с собой «Скорпиона», а спустя десяток секунд волна разрушений внутри вражеского корабля добралась до поврежденных пусковых установок с так и не выпущенными в предыдущем бою торпедами, и на месте эсминца вспух гигантский плазменный шар.
Прошло, наверное, минут двадцать, и корпус «Корсара» едва заметно вздрогнул, а потом по нему прошла легкая вибрация, как будто кто-то довольно массивный, но очень ловкий быстро перемещался по внешней обшивке.
