Ноты принимал даже не посол страны Советов, посол был отозван на Родину и, похоже, возвращаться обратно не собирался, а его шестнадцатый заместитель. Что-то вроде старшего помощника младшего делопроизводителя. Делопроизводитель этот, судя по его косноязычию и манерам, совсем недавно размахивал метлой на каком-либо советском заводе и звался подсобным рабочим или дворником.
Впрочем, на прошлой неделе количество этих подсобных рабочих увеличилось раза в три, но посол так и не объявился. Наверное, уже и не вернется – у русских это быстро. Дипломатические работники по собственному желанию становятся лесорубами вместе со своим руководством, а на их место приходят вот такие помощники младших дворников, не знающие не только дипломатического этикета, но и языка страны пребывания. Мы с Женькой очень надеемся, что это выглядело именно так.
Неспешно усваивая весьма недурственно приготовленное мясо, мы с моим старым другом и собутыльником достаточно успешно делали вид, что не замечаем полицейских, кучкующихся у ресторана, – бдительный соседушка нашего соседа, всю дорогу расспрашивающий нас о нашем необычном появлении на «фазенде», вломил нас местным «ментам». Или как их там по-местному зовут? По-ли-цейские!
Вот почему так? В какую страну не приедешь, сразу видно – полиция. А у нас в какую форму этих дуболомов не обряди, да как ни назови, все одно «менты» получаются. Воздух, что ли, такой? Или менталитет?
В отличие от первого нашего посещения Хельсинки, в городе действительно было немного нервно. Раза в два увеличилось количество полицейских, военных раза в четыре и появилось просто огромное количество их… Как бы это поприличней выразиться? Суоелускунта – это у финнов вполне интеллигентное без матерных вывертов слово. Добровольные помощники армии и флота – что-то вроде финского военизированного гестапо, где стукач сидит на стукаче и стукачом погоняет. Причем кто, кому и зачем они стучат, даже сами стукачи разобраться не могут. Загадка современного финского общества, однако.
Между делом эти ряженые клоуны еще маршируют и штыками в чучела тыкают. Гражданская, так сказать, стража в полувоенной форме и с напрочь свернутыми на русских врагах и шпионах мозгами. Ну, а так как эта организация функционирует аж с семнадцатого года, то члены ее пронизали все общество сверху донизу и постоянно пытаются доказать этому обществу, что они недаром работают добровольными помощниками «дятлов».
Надо сказать, что полицейские оказались вполне приличными людьми и принялись домогаться к нам только за кофе. Но… Как бы это повежливей выразиться? Обломались прямо с первых же слов.
Во-первых, я категорически не желал говорить по-фински, а зарядил сразу по-немецки с плавным переходом на французский язык и добавлением в свой весьма эмоциональный монолог некоторых итальянских выражений. Просто для подробной оценки данной ситуации выражения соответствующие моменту есть только в русском языке, но мне пришлось добавлять итальянские слова и выражения, чтобы не быть неправильно понятым. Непереводимый русский фольклор в данном случае был бы неуместен. Хотя после общения с Фролом Силантьевичем и его друзьями мы все вчетвером сильно увеличили свой словарный запас, и я мог бы рассказать доблестным местным правоохранителям их родословную до седьмого колена. Ни разу не повторившись. Впрочем, традиционный русский фольклор во всем мире никто переводить даже не пытается – используют так, как слышат.
А во-вторых… Даже в Германии, обложившись всевозможными, а главное настоящими гербовыми бумагами, можно уверить чинов из политической полиции, что ты белый и пушистый, а вот прямо в сию секунду тебе крайне необходимо на эпиляцию и в солярий. Ну, или согласно этому времени к цирюльнику и на природу. Куда уж там финнам с их зачаточными способностями отловить хотя бы завалящего шпиона?
Даром, что ли, я столько времени трачу на ненужные телодвижения и хитромудрую «пыль в глаза»? На тщательно обыскиваемой полицаями «фазенде» Шарль вообще говорит только по-французски… со вчерашней дружеской попойки с соседом сторожем, а мы с Женькой наехали на беднягу помощника комиссара так, что он от огорчения сожрал полный бокал коньяка и даже не заметил этого. Странно, что сам бокал не заглотил, а я так надеялся. Хотя нет. Не надо. Нам приписали бы попытку покушения на должностное лицо. Откачивай его потом, в бесплодных попытках вернуть к этой жизни. Обстоятельный Евгений обязательно помог бы полицейскому в этом нелегком деле, тщательно запихивая этот бокал до самой ж… В смысле до самого желудка полицейского чиновника.
А как на «фазенде» все обломаются! Форму-то немецкую в полуразобранных чемоданах я прямо сверху положил, а оружие с боеприпасами заныкал так, что точно не найдут. Да и искать не будут. После обнаруженной формы офицера гестапо им бы ноги побыстрей с «фазенды» унести. Нарваться на такой скандал с немецкими офицерами, да и еще и тогда, когда рядом поигрывает мускулами Красная армия – это надо совсем с головой не дружить.
Бедный полицейский чиновник, увидев мое почти настоящее офицерское удостоверение, чуть было не лишился дара речи, а количество седых волос на его голове стало увеличиваться прямо на наших глазах. Увидеть перед собой оберштурмфюрера СС, да еще и барона, он совсем не ожидал. А уж когда я вывалил перед ним все остальные документы от покупки в Германии личного самолета до купчей той самой злополучной «фазенды» и автомобиля в его собственной стране, да еще и со всеми въездными документами, проштампованными в Турку, на мужика стало больно смотреть.
Все эти бумажки подтверждали только одно – грязно домогаются они не просто офицеров политической полиции и вермахта дружественного им государства, а замахнулись на деньги, уже вложенные в их страну. Немецкий аристократ, офицер гестапо и собственник личного самолета, автомашины и небольшого домика на берегу приличного озера, в котором водятся лосось, форель и хариус, это недосягаемый для большинства финских аборигенов уровень.
Много ли народу покупает себе личный самолет и заводит пилота, чтобы слетать в соседнюю страну рыбку половить? Напрасно, что ли, Шарль вчера все уши соседу про рыбалку прожужжал? И жужжит на французском языке до сих пор и никакого другого языка принципиально понимать не желает, хотя прекрасно говорит по-немецки. В данном случае самая обыкновенная маскировка.
Именно так выглядит «пыль в глаза» в нашем исполнении.
Расстались мы с беднягой полицейским почти друзьями, а вот соседу нашего соседа я сильно не завидую. Своих звездянок он прямо на улице выхватил – из окна ресторана за третьей чашкой кофе с рюмкой приличного французского коньяка это прекрасно было видно.
Вот теперь можно и делами заниматься. После такого аттракциона на нас обратят внимание, только если мы, переодевшись в форму бойцов Красной армии, со штыками наперевес примемся штурмовать
