«лишу горожан преимущества неприступных стен». Перекинулись между собой несколькими необидными для меня шутками. Поручили проследить за выполнением «всех требований и прихотей сиера магика» молодому голубоглазому офицеру с гербом клана Аринах на мундире.
Кит Аринах досадливо поморщился, выслушав распоряжение командиров, но быстро смирился со своей участью. Заверил начальство, что позаботится «о нуждах и защите сиера мага». Увёл меня из шатра. Уже под открытым небом расспросил о том, что понадобится для моего «великого волшебства» (с иронией произнеся это выражение, офицер снова скривился).
Я предъявил ему свои требования. Велел выделить мне любой лёгкий экипаж, запряжённый непугливыми лошадьми и способный выдержать поездку вдоль стен города. А ещё «нетрусливого» возницу, готового прокатить меня в том экипаже по дороге, что проходила под стенами Корвенига. Заверил, что ни лошади, ни возница во время поездки не пострадают: пообещал, что смогу защитить их заклинаниями.
Кит Аринах не стал допытываться, зачем понадобилась прогулка рядом с городом — мне, в свою очередь, не пришлось объяснять ему, что такое точки привязки. Офицер проводил меня к своей палатке, предложил дождаться там, пока он выполнит мою «просьбу»; заверил, что раздобудет мне карету до темноты. В палатку я входить не захотел, сказал, что подожду снаружи — полюбуюсь закатом.
* * *
Кит Аринах вернулся, когда полоса заката у горизонта стала едва заметной. От него теперь явственно несло не только потом, но и запахом мирнского грома. Офицер заверил, что «всё готово», повёл меня через притихший лагерь в направлении города.
Я снова вспомнил свою бытность огоньком: как наша группа грелась у походных костров; как варили на огне мерзкий кофе; как грызли припрятанные в столовой лепёшки, успевшие превратиться в камни; как слушали жалобы Гора на нехватку сигарет.
Несколько раз из темноты нас окликали постовые. Кит Аринах обменивался с ними нелепыми фразами, должно быть служившими пропуском или паролем. Хмурился в ответ на солдатские шутки, что звучали нам вслед, но сдерживал недовольство — вслух не возмущался.
Ветерок принёс мне запашок лошадиного пота. Запах лошади заставил меня запоздало удивиться тому, что в военном лагере я его не ощущал. Хотя обычно он обязательно присутствовал в любых крупных солдатских отрядах, с которыми мне доводилось сталкиваться.
Вскоре я увидел и карету с незнакомым гербом на двери. Разглядел её в темноте ещё до того, как кит Аринах зажёг на ней фонари. Пышногривая пегая лошадь отреагировала на свет недовольным ржанием и перестуком копыт. Повернула к нам морду, шумно втянула воздух, точно принюхивалась.
Офицер скрипнул дверью экипажа, жестом предложил мне заглянуть в салон. Поинтересовался, подойдёт ли для моих целей такой транспорт. Спросил, понимаю ли я, что карета станет прекрасной мишенью для засевших на стенах защитников города. Сообщил, что лично исполнит роль «нетрусливого» возницы.
* * *
Входящую точку я разместил у основания Белой стены, рядом с обитыми железом городскими воротами — взял за ориентир пропитанные алхимией бездымные факелы, что горели рядом со смотровым окошком стражи. Велел кит Аринах править экипаж вдоль заполненного тухлой водой рва, на глаз отмеряя расстояние до следующей точки привязки. Двести семнадцать связующих плетений — вот сколько ориентиров предложил нанести на стену сиер вар Жунор для корректной работы преобразованного заклинания разрушения.
Лошадь шагала неторопливо, звонким стуком подков о камни извещала округу о нашем приближении. Я отказался от эскорта, хотя кит Аринах настаивал на том, чтобы нас сопровождал отряд солдат. Я припомнил ему его же утверждение о том, что все мосты к городу разрушены, что защитники не смогут напасть на нас неожиданно — тем более, большими силами. Заверил, что с небольшим отрядом врагов сумею справиться самостоятельно (держал наготове два десятка убийственных плетений). Продемонстрировал офицеру работу защитного купола.
Большим активным защитным куполом я окружил лошадь и карету. Любой запущенный в нас со стен снаряд теперь мог лишь напугать тащившее экипаж животное. Причинить нам больший вред ему бы не позволила моя защитная магия. Уже вскоре мы смогли в этом убедиться: арбалетный болт успел блеснуть в свете фонарей, прежде чем свернул с курса и улетел в темноту. То же самое проделали и другие снаряды. После размещения на стене седьмой или восьмой точки привязки, я перестал обращать внимание на обстрел кареты.
Мы не спеша передвигались по неровной мощённой камнем дороге, изредка останавливаясь — для проверок имперскими военными патрулями. Я с интересом поглядывал в окна на поросшие сухой травой обочины, на усеянное звёздами небо, замечал блеск глаз притаившихся в травяных зарослях мелких зверей. Развешивал на стенах связующие плетения, прислушивался к скрипу колёс и стрекотанию насекомых. С каждым тактом сквозь вонь городского рва всё отчётливее проступал запах солёной морской воды.
К побережью мы подъехали примерно в полночь. Белая стена там уходила далеко в море, где мигали огнями окружавшие Корвениг со стороны воды имперские корабли. Растянув связующие нити, я закончил развешивать первую половину точек привязки. Выбрался из кареты, размял ноги, слушая рассуждения своего возницы о том, что возвращаться нам следует по другой дороге — вне досягаемости арбалетных болтов, что метали в нас дежурившие на городской стене защитники.
Возражать я не стал, но напомнил кит Аринаху о том, что выполнил пока лишь половину работы.
* * *
К Центральным городским воротам мы вернулись без приключений. Домчаться к ним быстро помешала темнота: кит Аринах не рискнул погонять лошадь, позволил той проделать обратный путь в прежнем темпе. Я сидел в одиночестве в пропахшем мужскими духами тёмном салоне, рассматривал легко различимые на фоне неба очертания Белой стены, размышлял о том, что война в этот раз оказалась для меня не такой, как прежде.
Вспомнил слова, что произнёс мой возница там, на побережье: офицер признал, что я не выглядел испуганным, прогуливаясь «под самым носом у противника». Покачал головой. Я не стал объяснять голубоглазому кит Аринах разницу между комфортной поездкой в надёжно защищённой от вражеских стрелков карете и настоящей «встречей с противником», и доказывать, что далёкие от нас стрелки — не такая уж страшная угроза.
Хотя мог бы рассказать, каково это столкнуться на узкой горной тропе с теми же челонами и челуками. Объяснить, что магический купол защищал нас сейчас от арбалетных болтов надёжнее, чем тонкий халат от отравленных клинков. И что дразнить защитников крепости, прогуливаясь на приличном отдалении от них в магически защищённой карете — не то же самое, что биться лицом к лицу на арене с таким же, как ты, смертником.
Вторую часть Белой стены я пометил плетениями
