это не точно. Вся крыша — в солнечных панелях и ветряках. Насколько я помню, даже собственные гидропонные оранжереи, чтобы выращивать на борту овощи, ягоды и грибы.
Теоретически «Феникс» и два года может провести в автономке, если перестанет расходовать топливо. Например, пришвартуется к дальней заставе, ага. Ну, и ещё проблема боеприпасов будет стоять… Но я сомневаюсь, что кто-нибудь всерьёз хочет проверять стойкость махины, в которую вбуханы миллиарды золотых гульденов.
Вжух мяукнул, глядя на меня вопросительным взглядом.
— Покормлю, не переживай.
Откинулась аппарель.
— А почему не сели в замке? — уточнил я.
— Командование «Феникса» не считает его безопасным, — ответил Валерий. — Экипаж сидит в Крепости, а на заставу выходит по мере необходимости.
— И там сейчас никого?
— Никого.
В проём ворвались пряные степные запахи.
Подхватив баул, я направился к порталу в дивный новый мир.
Инквизиторы покидали боевые посты, вытаскивали вещи из боксов, оживлённо переговаривались. Пилот, с которым я так и не успел познакомиться, оставался на месте, щёлкая тумблерами и переключателями.
Жизнь утекала из конвертоплана.
В наступившей тишине я отчётливо услышал, как поют цикады, шуршат какие-то создания и мерно перекачивают воздух вентиляционные шахты под бронированной обшивкой Крепости.
Первым в тусклое сияние заходящего солнца шагнул Бронислав.
За ним последовали остальные инквизиторы, включая меня.
— Держимся вместе, — тихо произнёс наставник. — Я не уверен, что могу доверять Евроблоку.
Спустившись на вертолётную площадку, я осмотрелся.
С верхней палубы «Феникса» открывался вид на бескрайнюю дичь Фронтира. У горизонта просматривались очертания горного хребта, слева текла речка, чуть поодаль виднелось непонятное нагромождение камней. Застава мрачной угловатостью громоздилась в нескольких десятках метров от борта Мобильной Крепости. На стену был переброшен деревянный трап, явно сколоченный из подручных материалов.
На меня повеяло чем-то нехорошим.
Предчувствиями.
— Что там?
— Не мешайте.
Я сидел в позе лотоса посреди кают-компании, а вокруг меня столпились инквизиторы. Может, и не столпились. Кто у окна с чашкой в руке, кто в кресле, а кто и вовсе рубится в настольный теннис. К слову, Айминь под орех разделывала Клавдия, уничтожая его такими топ-спинами, что даже я загляделся.
Полчаса назад загляделся.
А сейчас я вообще был в другом месте. Управлял мышью, которая сновала по коридорам замка, вынюхивая для всех нас угрозы.
— Ничего.
Я вернулся в тело через два часа блужданий по опустевшей заставе.
— Вообще? — не поверил Бронислав.
— Просто замок.
Инквизиторы начали оживлённо переговариваться.
Прошло несколько часов, а мы по-прежнему сидели на «Фениксе». Изучали материалы, предоставленные Шмидтом. выслушивали мнения учёных, которых привёз капитан. Само собой, европейцы организовали поиски, прочесали окрестности заставы и никого не обнаружили. Живых людей попросту не осталось. Никаких следов столкновения с монстрами. Из пушек и пулемётов никто не стрелял, а это значило лишь одно — гарнизон исчез мгновенно.
В дверь деликатно постучали.
На пороге возник капитан Шмидт — крепкий пятидесятилетний мужчина с седой бородой и волосами, собранными в пучок.
— Проходите, капитан, — разрешил Бронислав.
Датчанин приблизился к нам.
— Что вы решили, отец?
— Будем выдвигаться, — уверенно заявил Бронислав. — План такой. Дина с Олафом и Константином занимают места в конвертоплане. Валерий остаётся на борту Крепости и поддерживает связь. В замок иду я, Рост, Клавдий, Рикер и Асаби.
— Уверен? — решил уточнить Валерий.
— Конечно, — подтвердил Бронислав. — Если с нами что-нибудь случится, ты примешь командование на себя. Костя, будь готов поднять конвертоплан по моему приказу. Может потребоваться поддержка с воздуха.
Костя — это наш пилот.
— Мы не знаем, что в этом замке, — Бронислав обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. — Возможно, тварь из Разлома всё ещё находится внутри. Готовьтесь к любым сценариям.
— А нам что делать? — спросил капитан.
— Стандартное боевое дежурство, — пожал плечами Бронислав. — Никакой самодеятельности. Выполнять то, что скажет брат Валерий. Отныне руководство всем комплексом, Мобильной Крепостью и её экипажем берёт на себя инквизиция.
Капитан поморщился, но возразить не посмел.
* * *
Вжух парил над стенами и башнями, скидывая мне образы.
Я врубил чутьё на полную катушку, набросил доспех и активировал непрерывную циркуляцию. Из оружия у меня был сакс, пристёгнутый поверх рясы, и родовой меч, ножны с которым я держал в левой руке. Зато инквизиторы вооружились по полной программе. Почти все, кроме Бронислава, имели при себе штурмовые винтовки «катран» с подствольными гранатомётами, каббалистическим наведением и разными прибамбасами, о которых мне даже по ступени знать не положено.
Гора на поверку оказалась потухшим вулканом, по периметру чаши которого и были возведены укрепления. То есть, европейцы усилили природный объект, прорубив тоннели в стенах и возведя дополнительную фортификацию. Судя по основательности подхода, Евроблок делал большие ставки на Термонд.
Агрессивных эманаций не было.
— Надо попасть во внутренний двор, — сказал Бронислав.
— Подождите, — я замедлил шаг. — Дайте мне несколько минут.
Мы остановились рядом с башней, на вершине которой чернела зенитная установка. Внутри, как я подозреваю, имелась винтовая лестница.
— Зачем? — уточнил Бронислав.
— Проверю кое-что.
Опустившись на холодные плиты, я уселся поудобнее. Меч положил рядом, закрыл глаза, сконцентрировался и активировал ретроскоп.
На меня обрушились картинки, записанные камнями много месяцев назад. Рейды, привезённые твари, смены орудийных расчётов…
Не то.
Я начал осторожно ускоряться, «проматывать» лишние события, искать момент…
И я нашёл.
Бастиан Лагард ищет дозорного по имени Герхард, но тот не отвечает. Ощущение странного, лёгкая паника… Опустевшая застава…
Вместе с Лагардом я иду в башню, спускаюсь по винтовой лестнице, упираюсь в бронированную заглушку и вижу перед собой кнопочную консоль. Лагард набирает шестизначный код доступа, я его запоминаю.
Дальше — туннель.
И стена мрака.
Бастиан попытался ткнуть сгустившуюся тьму мечом… и лишился половины клинка. А потом… Ужас, перемешанный с болью и агонией смерти.
Меня выбросило из прошлого.
На висках выступил пот, сердце бешено колотилось, вот только…
Я не досмотрел.
Погружаюсь в зафиксированные камнями образы с таким расчётом, чтобы не чувствовать чужую смерть. Мне нужно увидеть тьму, что с ней стало.
И я вижу.
Чаша вулкана затоплена мраком. Непроницаемой и непостижимой жутью. Это не передать словами, но я испытывал целый спектр эмоций, очень неприятных. Во тьме тлела жизнь. Быть может, разумная. Но этот разум был извращённым, чуждым всему человеческому.
Тьма никуда не спешила.
Нечто, сгустившееся в сердце Термонда, изучало оставленный людьми мирок, присматривалось,
