Классическая ситуация для всяческих ЧП.
Четвертая власть:
«…несмотря на выход Турецкой Республики из членов НАТО, покуда не имеется информации, что политика в отношении присутствия на территории государства американских военных баз каким-то образом изменится. Так же, до сей поры, не случилось ни одного официального заявления, о том, что будет пересмотрен принцип совместной турецко-американской эксплуатации некоторых объектов. Допустим, военных аэродромов. Все это несколько странно. Политика Анкары явно попахивает двуличием. Или может быть все в данной политике не так просто, как кажется на первый взгляд?…»
– Дальность двадцать, – сообщил офицер стреляющий, отрываясь от расположенного перед носом экрана средств разведки цели. Он скользнул взглядом по сидящему рядом оператору ручного сопровождения, точнее, по размещенному чуть выше его головы экрану ТВК, однако наблюдать черно-белую плоскость с такого ракурса было не очень удобно, потому он снова сосредоточился на рабочем экране второго «оператора-близнеца». Относительно остального расчета его рабочее место было развернуто на девяносто градусов. В некоторых случаях это было очень удобно для ленивых операторов. Допустим, в процессе долгого ожидания целей, при каком-нибудь затянутом учебном налете, удавалось даже несколько прикемарить, ибо для визуального контакта с этим оператором РС любому из офицеров приходилось поворачивать голову почти на сто восемьдесят градусов. Однако сейчас, сидящий чуть в стороне и развернувший вращающийся стул, капитан Логачёв мог видеть этот телеэкран наведения с удачной позиции, разве что чуть вдалеке. На данный момент экран был совершенно белым, поскольку небо снаружи не баловало ни единым облачком. Для работы с телескопом ТВК условия были идеальны. Но все же, не могло же это ожидание длиться до бесконечности, если цель находилась на приближении? Логачёв снова крутнулся на пошарпанном табурете и глянул в расположенное перед носом СРЦ. Может метка цели начала маневр-разворот?
Конкретно в этот миг ожил лейтенант Комарин, работающий именно за того «ленивого оператора»:
– Есть цель!
– Взять цель на РС! – тут же скомандовал Логачёв, сверившись с дальностью на СРЦ.
И Комарин, и другой оператор – старший лейтенант Раковский, заметивший мелькнувшую серую точку на мгновение позже – тут же начали лихорадочно подкручивать рукоятки. Каждый свою единственную, сводя цель в перекрестие по углу места и азимуту. Это оказалось достаточно несложно, ибо цель шла практически с нулевым параметром, то есть, целенаправленно в сторону локатора. Как результат – она не смещалась по азимуту, разве что немного уходила по углу места, да и то, видимо, не вследствие изменения высоты, а только лишь из-за стремительности приближения.
– Есть РС! – доложили оба оператора, последовательно щелкнув тумблерами такого же названия – «РС».
Сомнений в том, что это противник не имелось и первоначально, а в связи с вектором движения, его не осталось вообще, однако процесс стрельбы зенитными ракетами – дело весьма серьезное, тут ничего не делается, как бог на душу положит, имеются четкие инструкции и их следует выполнять неукоснительно. Возможно, в некоторых случаях это дает противнику маленький зазор форы, однако и игнорировать продуманные команды не следует – поспешность может привести к очень серьезным ошибкам, почему, семь раз отмерь, один…
– Произвести опознавание цели! – приказал капитан Логачев.
Уже готовящийся к данному действу, ибо тоже ведал наставления по боевой работе назубок, офицер наведения щелкнул указанным тумблером. В считанных метрах от них, на посту УНВ, специальная антенна дециметрового диапазона отправила в пространство сложный, кодированный сигнал опознавания. Вообще-то, если уж быть принципиально честным перед собой, то нынешнее опознавание государственной принадлежности сопровождаемой в ТВК цели почти не имело смысла. Коды опознавания меняются несколько раз в сутки, а поскольку полигонные ЗРК были сейчас отрезаны от сотрудничества с каким-либо начальством, то совершенно не ведали, какой конкретно код действует на территории Украины в теперешнюю минуту и час. Тем не менее, с некой точки зрения, и такое опознавание имело кое-какой прок. По крайней мере, самолет украинских ВВС должен был автоматически «салютовать» на запрос, так сказать, на «первом уровне» идентификации, то есть, примерно на уровне обычного гражданского рейса. Такая предусмотрительность использовалась специально, во избежание инцидентов. Естественно, после этого, в случае нормальной боевой работы, а не мятежа, как в данной ситуации, аппаратура автоматически перешла бы на следующий этап опознания. И вообще-то, в режиме усложненного запроса, идентификация боевого самолета своих Воздушных Сил производилась вплоть до бортового номера. Но сейчас был другой случай. «Стодвадцатьпятчикам» требовалось хоть как-то застраховаться от ошибки. Не хватало, еще свалить с небес пассажирский лайнер «Одесса-Ростов». Конечно, от этого страховал сам режим наведения – РС-ТВ. «Фантом» никак не походил на Ту-154. Однако кроме всего прочего наличествовал еще один фактор риска. Видите ли, коды запроса, потому и меняются несколько раз за сутки, что в век компьютерной криптографии любая кодировка дешифруется – дайте только время. Посему, вполне могло произойти такое, что вражеский самолет легко «отсалютовал бы» на устаревший в целые сутки, а тем более на двое, код. И что же тогда предпринял бы капитан Логачев?
Но им повезло. Турецкий F-4 не среагировал на запрос никаким образом. Поэтому работающий офицером наведения Геннадий Карпов чистосердечно отрапортовал:
– Цель на запрос не отвечает!
– Могу ошибаться, – сказал несколько не по инструкции оператор РС Комарин, – но похоже на «Фантом».
Зона пуска, по естественным законам логики и геометрии, превосходит зону поражения. Исключение составляет только совершенно неподвижная мишень, или же та, которая удаляется. Сейчас F-4E приближался с нешуточной скоростью. Уже из-за этого истребитель-бомбардировщик не сумел бы отклониться от удара, ибо неумолимые законы инерции, даже при самом срочном маневре с перегрузкой, все едино, выволокли бы его в сложную пространственную конфигурацию зоны поражения. Но сейчас у летчиков не имелось даже такого шанса, ведь наведение велось в режиме теле-сопровождения. Следовательно, основной локатор «Невы» не излучал абсолютно ничего. Потому экипаж ничего не ведал до самого момента пуска. А момент этот уже наступил, ибо турецкий бомбардировщик, сам того не ведая, уже пересек незримую границу.
