В кабинете находились двое.
Вадим не сразу понял, кто хозяин, и взял паузу, пытаясь решить, к кому обратиться.
Опираясь на явно прослеживающуюся в обстановке кабинета тенденцию к гигантизму, камрад Фрейд наверняка сказал бы, что хозяин – невзрачный старикашка, который сидел на диване и сосредоточенно листал толстую амбарную книгу, испещрённую рукописными каракулями, исполненными разным почерком.
Но Фрейд и сам был известный баловник, если не сказать жёстче, поэтому его шкалу критериев нельзя считать объективной.
Будь старикашка хозяином, он наверняка сидел бы в кресле босса, а книгу положил бы на стол. Так гораздо удобнее, нежели держать её на коленях, примостившись на краешке дивана.
– Здравствуйте! – Вадим повернулся к хозяину и чётко, по-военному доложил: – Вадим Набатов, Восьмой Уровень, ваш новый рыжик!
Хозяин разгуливал перед картиной с водопадом, слегка сгорбившись и заложив руки за спину, в манере бывалых людей, которые много лет провели в казённых учреждениях не по своей воле.
Это тоже был старик, лет, пожалуй, семидесяти, но крепкий и бодрый на вид.
Высокого роста, худощавый, с гладко выбритым правильным черепом, длинным вислым носом и острыми «эльфийскими» ушами.
Правильный череп глянцево бликовал в лучах картинных софитов и отражал свет не хуже прожекторного рефлектора.
– Подойди, – разрешил хозяин. – Дай тебя рассмотреть.
Голос у него был звучный и глубокий. Нестарый такой голос, добрый и жизнерадостный. Если общаться по телефону и не видеть собеседника, можно ошибиться лет этак на 30–40.
Да и алертен был хозяин не по-стариковски, вышагивал перед картиной упруго и легко, можно сказать – нетерпеливо, словно бы в предвкушении какого-то долгожданного события.
Вадим послушно приблизился к картине.
Герц велел ему дважды повернуться кругом, осмотрел со всех сторон, потом попросил открыть рот и показать зубы. Посветил маленьким фонариком в глаза – ну, это уже знакомый и понятный жест – и в итоге констатировал:
– По-моему, всё нормально…
Так… Товарищ активно интересуется моей физикой. Не получится ли так, что меня в качестве тренировки-стажировки с ходу выставят на какие-нибудь местные гладиаторские бои? Вот этого не хотелось бы. Практика – это, конечно, здорово, но боец из меня пока что никудышный, надо бы для начала опыта набраться…
После осмотра наступила самая ответственная и опасная фаза аудиенции: Герц стал задавать вопросы.
– Итак, рыжик… Смотри на меня, взгляд не опускай. Отвечай быстро, первое, что придёт в голову. Если промедлишь хотя бы секунду, будем считать, что соврал. Тебе всё понятно?
– Да.
– Хорошо. Откуда ты?
– Восьмой Уровень, Юго-Восточный сектор.
– Чем занимаешься?
– Техник, работаю в мастерских.
– Гвоздь сказал, у вас там какие-то секреты?
– Да ну, какие от вас секреты… Конкретно моя мастерская монтирует электрооборудование для Резерва.
– Для Резерва?
– Да.
– Очень интересно… Ты входишь в элиту Профилактики?
– Нет, не вхожу.
– Являешься ли ты родственником кого-то из элиты Профилактики?
– Нет.
– Не является ли твоя должность ключевой?
– Да нет, я обычный рядовой техник.
– То есть, если ты пропадёшь, тебя не хватятся и не будут искать?
– Нет, естественно. Кому я на фиг… Нет-нет, конечно, будут! У нас в мастерских каждый работник на вес золота, так что…
– Остановись, не мельтеши. Я тебя понял. Есть ли у тебя какие-то серьёзные заболевания?
– Нет. Здоров как бык.
– Как бык? Откуда знаешь про быка?
– Я это… Книги читаю. Книги Погибшего Мира. У нас там есть хорошая библиотека…
– Библиотека на Восьмом?! Это что-то новое. Ты ничего не путаешь?
Так… Похоже, это перебор…
– «Библиотека» – в смысле, охотники натаскали книжек, сделали для ребят такую маленькую свою библиотеку…
– Понял, понял… Ну что, прекрасно. Начитанный рыжик – это очень мило, будет о чём поговорить… Ну всё, мы закончили. Что-то ещё сказать хочешь?
– Мне бы побыстрее к своим добраться. Гвоздь сказал, что рыжик – это своего рода синекура, непременное условие для прохода…
– Он так и сказал, «синекура»?!
– Нет, не именно так, но… подразумевал именно это.
– Да, ты очень грамотный и толковый рыжик. Это хорошо, я не люблю глупых кукол.
– Спасибо. Так как насчёт…
– Не волнуйся, всё будет нормально. Сейчас по-быстрому примем тебя в рыжики, потом решим всё остальное.
– А, это будет что-то типа инициации?
– Инициация? Хм… Да, именно так. Очень хорошее определение. Это будет инициация. Не волнуйся, много времени это не займёт.
– Хорошо, как скажете. Заранее благодарю за всё. В будущем постараюсь быть полезным. Обещаю: вы не пожалеете, что помогли мне.
– Уверен, что не пожалею. Я в людях редко ошибаюсь. Ну всё, сейчас иди с доктором, он тебе всё расскажет.
* * *
Невзрачный старикашка, оказавшийся доктором, отвёл Вадима в баню.
Прогулялись по «правительственному» коридору, миновали прихожую, третья дверь справа в другом коридоре – пожалуйте мыться-бриться.
Доктор выдал Вадиму мыльные принадлежности и опасную бритву.
Это был раритет, древнее лезвие с золингеновским клеймом (C.HOPPE SOLINGEN), ручкой из натурального рога и острое, как… Как бритва? Да, лучше всё равно не скажешь, именно как бритва.
– Надо как следует побриться, – сказал доктор. – Управишься? Если нет, я принесу «козью ножку».
С бритвой Вадим обращаться умел.
Отец его, не чуравшийся некоторых вывихов мачизма, пользовался исключительно опасной бритвой, причём у него тоже был золингеновский клинок, только с перламутровой ручкой.
Так что первые опыты борьбы с юношеским пухом Вадим проводил именно с опасной бритвой, пару раз слегка порезался, но быстро наловчился и потом, будучи уже взрослым, частенько втихаря брал отцовскую сталь, когда хотел особо тщательно выбриться, например, перед свиданием.
– Да, я умею пользоваться такой бритвой.
– Хорошо. Вот здесь помазок, пена, три вида лосьонов после бритья… Теперь такое дело. Гвоздь сказал, что ты впервые в жизни вышел за шлюз?
– Совершенно верно.
– Так… Тогда надо обсудить один интимный вопрос…
Вопрос, скорее, был медико-гигиенического характера, нежели интимного.
Доктор спросил, не довелось ли Вадиму во время похода удобрять местные почвы. И если довелось, не пользовался ли он при этом лесом в качестве гигиенического средства.
Вадим честно признался, что довелось. Причём хорошо так довелось, увесисто и плотно. И разумеется, после этого хорошенько погигиенил лесом. По совету бывалых людей.
