— Вот поэтому я и хочу объяснить вам кое-какие тонкости поведения, приезжие джентльмены.
Сзади стали подходить еще люди. Как видно, мастер «паприкото» не слишком полагался на свое искусство.
Барнаби незаметно отступил в темноту.
— Бренда — моя девушка, и я не позволю никаким приезжим ублюдкам…
Договорить Льюис не успел, Джек сбил его с ног пластиковой бутылкой с соком.
— Эй, ты ударил Льюиса! — воскликнул какой-то здоровяк с монтировкой в руке. Он шагнул к Джеку, но вынырнувший из темноты Барнаби приставил к его голове пистолет.
— Стрелять будешь? — спросил здоровяк.
— Только если ты меня вынудишь… Подними-ка лучше своего друга, а мы пойдем спать. Хорошо?
— Хорошо…
Барнаби шагнул назад, продолжая держать друзей Льюиса на мушке, после чего они с Джеком быстро пошли прочь.
— Там недалеко от входа машина стояла, — сказал Барнаби, оглядываясь. — Думаю, оттуда за этим спектаклем кто-то наблюдал.
— Ты везде видишь заговоры, Рон.
— А ты?
— И я тоже.
Напарники негромко засмеялись. Еда улучшила им настроение.
— Осталось побриться, и я почувствую себя человеком, — сказал Барнаби, проведя рукой по колючей щетине.
Они подошли к номеру, Джек отпер дверь, а Барнаби, сразу посерьезнев, негромко сказал:
— Давай…
Джек вошел первым, нащупал включатель и зажег свет.
Тем временем Барнаби прикрыл дверь и запер на ключ, потом заглянул в ванную и доложил:
— Здесь все в порядке.
— А здесь, кажется, нет.
Джек прошел к тумбочке и поднял с пола пустую сумку. Она лежала не так, как ее оставляли. Напарники заглянули под кровати и обшарили шкафы.
— Вот, веревочку нашел! — похвастался Барнаби.
— Зачем она тебе?
— Пригодится.
Джек еще раз оглядел комнату, подошел к окну, просунул руку между занавесками, проверяя щеколды, потом провел ладонью по подоконнику.
— Вот, — сказал он, демонстрируя Барнаби песок.
— Значит, через окошко забирались. Щеколды целы?
— Целы. Они их легко открыли снаружи.
— Значит, ночью надо ждать гостей. Ты покарауль, они при свете не сунутся, а я пойду в ванную.
Барнаби плескался не меньше получаса и вышел чистый, выбритый и розовый.
— Ты сбросил лет двадцать.
— Спасибо. Иди и ты сбрось. Смотри, что я нашел. — Барнаби продемонстрировал напарнику ножницы.
— Ножик сделаешь?
— Целых два. Вот и веревочка пригодится.
Пока Джек принимал душ, Барнаби разъединил половинки ножниц и начал обматывать одну из них веревкой, готовя рукоятку.
— А зачем ты заматываешь часть лезвия? — спросил Джек, вернувшись из душа.
— Затем, что оружие это одноразовое. Ударил и одновременно заткнул рану.
— Ты серьезно относишься к делу.
— К этому делу нельзя относиться иначе, — наставительно проговорил Барнаби.
Он закончил с ножами, подержал их в руках и остался доволен.
— Жаль только, у нас вещей с собой мало.
— Зачем нам вещи? — не понял Джек.
— А из чего мы будем кукол делать? Надо, чтобы все думали, будто мы спим в своих постелях.
— Попробуем сделать из матрацев. Они старые, должны хорошо скручиваться.
— Попробуем, — согласился Барнаби. — А сами без матрасов обойдемся?
— Тебе впервой, что ли? Сядем в уголочек и будем дремать, как в засаде. Тем более что уже побрились.
Они выключили свет и стали в темноте готовить «куклы». Скрутили из матрацев валики, уложили их на подушки, а сверху прикрыли одеялами. Получилось очень похоже.
Самим пришлось довольствоваться жестким линолеумом. Друзья отодвинули от стены тумбочки и сели по обе стороны от окна.
Джеку достался пистолет, а Барнаби вооружился самодельными ножами. Это означало, что Рон должен действовать первым номером, а Джек работать на подстраховке.
— Не слишком-то здесь удобно, — пожаловался Джек.
— Может, они придут пораньше.
— И чего?
— Тогда мы быстро с ними закончим и еще успеем выспаться.
Джек зевнул и поерзал, устраиваясь возле стены. Дремота навалилась сразу, но при каждом шорохе Джек просыпался.
Щелчок пересохшей балки на потолке или крик птицы на улице заставляли его открывать глаза и прислушиваться. Эти навыки были отработаны давно и прочно. Случалось, им с Барнаби приходилось подолгу сиживать в засадах.
Бывало так, что враг отменял поход или двигался другим маршрутом, — тогда суточные бдения оказывались напрасными.
Где-то завелся грузовик. Скорее всего, на стоянке. Машины приезжали к мотелю и уезжали от него в любое время суток.
Джек снова погрузился в сон и так, урывками, проспал еще часа два. Проснувшись в очередной раз от легкого скребущего звука, он прислушался. Раздался тихий металлический щелчок.
«Щеколду открыли», — понял Джек. Он взял с пола пистолет и поднялся.
Створки окна приоткрылись. Джек понял это, когда потянуло свежестью.
Он пошевелил пальцами левой руки, разминая их. Если придется стрелять, желательно делать это, прижимая ствол к телу, тогда выстрел не переполошит весь мотель.
Зашуршали занавески — кто-то заглядывал внутрь. Пользоваться фонариком они не решались, просто смотрели, привыкая к темноте.
Тускло блеснув, на конце ствола обозначился глушитель. На мгновение он замер, потом часто застучал затвор, и по комнате, словно горох, рассыпались гильзы. Пули вспороли спрятанный под одеялом матрас, запахло гарью.
Вторая очередь прошлась по «кукле» Джека, и все стихло.
Мелодично звякнув, с тумбочки свалилась гильза. И снова тишина.
— Ну что, Ларри? — послышалось в темноте. — Готовенькие?
— Все путем, — отозвался Ларри и шагнул с подоконника. Как только он встал на пол обеими ногами, последовал рывок, затем глухой удар. Чуть придержав тело на весу, Барнаби осторожно опустил его на ближнюю кровать.
— Ты где, Ларри? Ларри! Ищи деньги скорее!
Снова качнулись занавески, второй гость спустился с подоконника на пол. И снова — рывок за одежду и удар.
«Тихо как», — подумал Джек, слушая шелест листьев в роще. Деревья были совсем близко — метрах в тридцати. Наверное, оттуда эти двое и следили за окном номера, ожидая, когда его постояльцы уснут.
Прошло еще с полминуты, потом Барнаби шагнул к окну и, выглянув наружу, сказал:
— Тихо как.
— Да, — согласился Джек.
— Как ты думаешь, где должен быть Бруно?
— Думаю, сидит в машине. Он трусоват. Если не дождется своих, смоется.
— Тогда давай выносить… пока никто не мешает.
