— Великолепно! — одобрил Сомс. — Такие здания можно назвать ультрамодной архитектурой. Они не пользуются выступающим стальным каркасом. Есть центральная мачта, от нее отходят все этажи. Они должны соединяться коридорами.
Зани продолжила рисование.
— А знаешь, это не причуды, — продолжала Гейл. — Взгляни-ка. Вот здесь что-то, что можно назвать автомобилем. Но больше похоже на сани. Или на мотоцикл. — И она по-особому улыбнулась.
Гейл продемонстрировала завершенный рисунок. С детской правдивостью Зани изобразила транспортное средство. Без колес. Вместо них — что-то наподобие полозьев.
— Это явно не фантазия, — сказал Сомс. — Это бесколесное средство передвижения, недавно изобретенное вновь. Оно висит в воздухе на расстоянии дюйма над землей и удерживается напором воздушной струи. Движется на воздушной подушке. И требует идеальных дорог. Непохоже, чтобы ребенок мог нарисовать такое, если не видел никогда прежде.
Гейл молча показала другие наброски. Мужчина и женщина в костюмах, напоминавших первоначальные костюмы ребят. А вот рисунок целой группы людей.
— Странно, — проговорил Сомс. — На каждом из них пояс, какой был у детей вначале. На каждом! Как будто это официальная деталь туалета.
Он посмотрел на Зани. На ней был такой же пояс поверх обычной одежды американской школьницы. Он не казался ни кожаным, ни пластиковым, ни изготовленным из какого-либо другого знакомого материала. По обе стороны застежки располагались два маленьких медальона. У Хода и Мал, игравших во дворе, были точно такие же. И у Франа. Сомс поразмышлял немного.
Гейл протянула ему еще один листок бумаги.
— Этот я собираюсь разорвать, когда ты посмотришь.
Это оказался пейзаж, набросанный удивительно твердыми линиями. Ночь. В самом низу рисунка город с домами странной, причудливой архитектуры. Он совсем маленький, потому что большую часть занимает черное небо. Но над городом яркий свет, излучаемый чем-то огромным, раскаленным, заостренной формы, падающим на город с неба в клубах пламени.
— И вот это, — очень тихо сказала Гейл.
А это был рисунок кратера, окруженного кольцевыми горами, след от падения чего-то жуткого и громадного. Трещина с расходящимися вокруг изломанными каменистыми стенами. На дне кратера виднелось дерево, упавшее рядом с пятном, с которого, казалось, начинался рисунок.
Сомс изумленно уставился на картинку. Поднес поближе, изучая каждую деталь. Внезапно схватил Гейл за руку.
— Боже мой! Ты понимаешь, что доказывает этот рисунок? Дети боятся бомбардировок — не взрывов. Это значит, они точно с Земли, а не с Пятой Планеты! С Земли — наши далекие предки. Так что у них столько же прав быть здесь, как и у нас, несмотря на то, что прибытие их расы будет для нас концом всего.
Гейл смотрела на Сомса, будто не видя его.
— А почему ты уверен, что они именно с Земли? — спросила она.
— О, я понял это еще раньше. Будь они с Пятой Планеты, им пришлось бы путешествовать одновременно в пространстве и во времени. А в этом случае радар заметил бы след корабля, как это обычно бывает. Он бы не стал реагировать столь необычным способом, зарегистрировав что-то, не существовавшее прежде и появившееся внезапно. Рисунки подтверждают факт прибытия детей с Земли, поскольку они не изображают взрыва планеты. Только бомбардировку.
Сомс развернулся и зашагал взад-вперед по комнате, обдумывая эту теорию, в то время как Зани захихикала. Затем подпрыгнула. Глаза ее, однако, оставались прикованными к листу перед ней. Сомс выглянул в окно. Мал перекувыркнулась через голову, а один из щенят героически вскарабкался ей на спину и жевал ее волосы, резво виляя хвостом. Ход смеялся, Мал тоже хихикала, а в доме Зани, которая ну никак не могла видеть, что происходит, хихикала вместе с ними.
— Ей ничего не видно, но она знает, что происходит, — сказал Сомс. — Я полагаю, что если кто-либо из охраняющих заметит такие вещи, происходящие с детьми, то станут подозревать подвох в рисовании детьми рисунков и игре со щенками.
Ему вспомнилось, что всего восемьдесят часов назад, менее четырех дней, он показывал Гейл и капитану Моггз волноводный радар на территории Гисел-Бэй. Они еще не встретились с детьми. И не было никаких причин беспокоиться о событиях далекого прошлого. Теперь все изменилось. Детей отправили из мест непосредственной угрозы на разведку во времени. Выбрали именно детей, потому что так было безопаснее для них. По двое мальчиков и девочек, так как они могли впоследствии стать родоначальниками новой расы. Остальных могла настичь смерть, причем очень скоро.
— Но ведь были же выжившие! — сказал Сомс самому себе, в то время как Гейл наблюдала его насупленные брови. — Может быть, десять тысяч лет назад Земля и превратилась в бесплодную пустыню, отчего семена, растения, животные распрощались с жизнью. Пускай выжили всего несколько дюжин из всей человеческой расы. Они вновь впали в дикость, ибо не осталось ни инструментов, ни книг. И они были нашими предками.
Он сделал гримасу. Кивнув Гейл, отправился к себе.
Он упорно трудился. Потерпев крушение среди дикарей, цивилизованный человек может подумать, что самым важным делом является изобрести для себя новое оружие, но Сомс отстранился от подобных мыслей. Он работал над более неотложными делами.
Однако время от времени сардонически посмеивался над программой отдела по внешним связям, касающейся детей. Он подготовил полный отчет о корабле, рассказав в деталях о его прибытии и добавив возможные гипотезы о его обитателях, — кроме теории о существовании многие эры назад на Земле цивилизации и ее неминуемом конце. Гейл написала то, что она полагала лучшей гуманистической историей своей жизни о детях. Ни один из отчетов не понадобился. Никто не знал, куда их отправить. Сомс, больше удивленный, чем раздраженный, подозревал, что политика снова изменилась. Случиться могло практически все, что угодно.
Но проблема продолжала беспокоить. Простая, сравнительно незначительная проблема детей, со всеми их мыслями о горящих небесах и раскалывающейся земле стала для Сомса постоянной головной болью.
Детей нужно было предъявлять миру. Но мир уже настроился на то, что чужаки с корабля должны выглядеть жуткими монстрами. Европейцы склонны были принять за прототипы пришельцев волков-оборотней. Китайцы настаивали на их сходстве с драконами. Молодые индустриальные нации в качестве наиболее убедительных космических путешественников готовы были выбрать металлических роботов.
Существовало еще бесчисленное множество причудливых созданий, подходивших на роль космических пришельцев. Но что касается скромных, милых детишек… Космические путешественники? Корабли, пилотируемые девочками и мальчиками, обожающими играть со щенками? Они показались бы слишком безвредными, чтобы представлять страшную угрозу современному миру.
