– Это Мастерица Сострадания, – задыхаясь от почтительности, сообщил Минджуку. – Поклонитесь ей.
– Да хрен вам! – сказал Зак. – I bet my ass on that!
Все подношения он принял с готовностью, но и только. Задерживаться в шапито с кучей денег золотоискатели сочли неразумным, от беседы с Мастерицей увильнули и в компании Минджуку отправились в лагерь.
* * *
Настроение у Зака было приподнятым, и не только от прекрасного вина из Чаши Вечера. Еще бы, ведь вместе с мелочью, собранной на арене и выручкой от проданного уха самого Карателя Узгага общая прибыль составила почти пятнадцать кордоб! Кроме того, среди подарков от восторженных зрителей обнаружился абсолютно целый вяленый банан. Федору даже показалось, что этот плод принес комдиву радости больше, чем все заработанное золото.
– Где они этот банан взяли, вот бы выяснить! Эй, Минджуку, разберись в банановой теме, о’кей? Парни, да я запросто могу биться в Ямах и грести кордобы лопатой! – шумел афроорк по дороге на базу и от избытка чувств тряс Федора за плечо. – Раскатал крутого профи как щенка! Хрясь-хрясь!.. И готово!
– Слишком легко, – задумчиво отозвался комиссар.
О своей ставке на Узгага он решил не сообщать, чтобы не травмировать психику товарища. К тому же ему было стыдно, что он не верил в успех афроорка на все сто.
– Что ты хочешь этим сказать, камрад?
– Что против новичка как-то очень уж внезапно выставили одного из самых опасных бойцов. И опять же совершенно внезапно все болельщики узнали об этом заранее. Неудивительно, что ставки на фальшивого Пузо взлетели до небес…
– Конкретней! – потребовал Маггут, хотя по его угрюмой гримасе было видно, что он и сам догадался, к чему клонит Федор.
– Поставив на поражение Карателя Узгага, можно было «поднять» нехилые бабки. И кто-то наверняка этим воспользовался. Прости, Зак, но я думаю, противник тебе поддался.
– Да брось выдумывать! Он ухо потерял! Это не синяк получить.
– Ну, во-первых, он не рассчитывал, что ты будешь таким отличным бойцом, – польстил Федор другу. – А во-вторых, представь, сколько этот парень заработал, если поставил против себя сотню кордоб. А если пять сотен? Тут и ухо не жалко, тем более такой травмой можно даже щеголять.
– С сотни – одну тысячу двести. А с пятисот – шесть тысяч кордоб, – услужливо подсказал Минджуку. – Между тем, во время президентства сира Волосебугу бюджет Даггоша составлял всего семь тысяч триста кордоб…
– Заткнись ты, калькулятор ходячий! – зло рявкнул на него Маггут. – Нет, не верю я вам. Каратель Узгаг – болотный орк. Мой отец был орком! Они сражаются честно, и я победил Пузо в честной схватке!
– Что такое калькулятор?.. – заинтересовался Минджуку.
Вдруг из темной подворотни навстречу экспедиционерам вынырнули пять темных фигур в легких доспехах из дубленой кожи и роговых пластин. Четверо пешие, один – на дамском карликовом рапторе с завязанными глазами. Лица коровичей до самых глаз были скрыты высокими стоячими воротниками. Двое пеших держали сеть, еще двое – короткие багры с большими затупленными крюками. На простых пешеходов они не слишком-то походили.
Остальные горожане с улицы исчезли будто по волшебству.
– Разумеется, в честной схватке, – ответил Заку всадник, а вернее всадница. Голос Мастерицы Сострадания из Лужи «Звенящая Бронза» было трудно перепутать с чьим-то другим. – И скоро ты получишь шанс доказать это с оружием в руках. С настоящим оружием, – уточнила дроу. Она взмахнула рукой. – В сеть его, парни. Он, конечно, и сам мечтает попасть в ряды моих гладиаторов, да орочья честь не позволит ему сдаться без боя. Только не покалечьте, это ценный боец. Беленького тоже желательно поймать, я продам его в бордель. А гоблина можете убить, у меня есть выгодный заказ на свежие внутренности.
Федор обернулся. Сзади к ним подступали еще четверо ловцов, также вооруженных сетью и баграми.
– Как убить? – ахнул Минджуку. – А наш договор, блистательная?
– Мастерицы Сострадания не заключают договоров с предателями, – презрительно ответила та. – Я солгала тебе, сказав, что беру в долю. Почему замерли? – прикрикнула она на слуг. – Действуйте, бездельники!
Ловцы пошли вперед, расправляя сети.
– Кажется, нам конец, – сообщил Маггут с горькой усмешкой. – Разве что, чувак, ты постоишь за нас обоих. От меня сейчас толку мало…
Сверху донесся дробный звук, словно отделение солдат пробежало по черепичной крыше. Раздался короткий зловещий смешок. Ловцы замерли и насторожились. Вверху снова что-то прошуршало, как будто с одной стороны улицы на другую перелетела огромная птица или даже виверна. Смех повторился.
Мастерица Сострадания вытащила из-под одежды боевой жезл.
– Кто там скачет по крышам, словно вор? Покажись!
Мелькнула быстрая золотая молния, мостовая содрогнулась от тяжелого удара. Перед ошеломленной дроу предстал Ил-Лаарт с спящим Пупом на спине – он был крепко привязан к седлу ремнями. Поднялся на четыре задних ноги-плавника и приблизил зубастую пасть к самому лицу женщины.
– Теперь ты меня видишь, блистательная. Что дальше?
– Приветствую тебя, золотой Угорь Ил-Лаарт, Ненасытный Пожиратель Плоти, – тихо выдавила дроу. Ее звучный голос куда-то испарился, она сипела как бродяжка из чахоточного барака. – Покоряюсь воле твоей. Моим последним желанием…
– Стоп, стоп! Я разве спрашивал о последнем желании, старуха? Во-первых, ты мне не кажешься аппетитной, а во-вторых, у меня уже есть жертва. Скажи-ка лучше, эти мерзкие браконьеры с сетями – твои слуги?
– Да, сир Пожиратель. А что?..
– Ненавижу сети! – рявкнул Ил-Лаарт прямо ей в лицо.
Мастерица Сострадания отшатнулась, закрыв лицо руками. В следующий момент улочка наполнилась почти невидимым глазу движением, криками боли и отчаяния, стуком падающих тел и другими приметами бесчеловечной расправы могучего Угря над браконьерами.
Через минуту все было закончено. Ловцы в разодранной на полоски одежде ковыляли прочь, жалобно подвывая. У каждого между ягодицами торчал обрывок сети. Четверо слуг щеголяли дополнительными «украшениями» – крюки их багров были превращены в ошейники, рукоятки переломаны. Мастерицу Сострадания стремительно уносил вдаль перепуганный раптор без наглазной повязки. Еще недавно хозяйка жизни, дроу сидела на нем задом наперед абсолютно голая – но счастливо улыбалась оттого, что избежала смерти в брюхе Пожирателя плоти.
– Ну что же, я отчасти удовлетворен, – сообщил Ил-Лаарт, проводив браконьеров теплым взглядом. – Теперь перейдем к тому, что привело меня сюда. – Федор насторожился. – У меня вопрос к тебе, этруск, притом весьма щекотливый. И ты мне на него ответишь, не зря же я сюда торопился, а не ждал тебя в лагере.
