– Вот именно.
– Возможно, нам удастся установить, кто загрузил и отправил контейнер.
– Было бы неплохо, но это не защитит нас от подобных диверсий в дальнейшем. Ведь поставки могут прийти из другого источника.
– Верно. Надо найти того, кто руководит шпионской сетью, – решил он.
– Я тоже так думаю.
Он бросил на неё взгляд.
– Как ты собираешься это сделать?
– Думаю, этот агент не был самоубийцей. Мы знаем дату и время, когда сработало взрывное устройство. Он должен был покинуть корабль до взрыва. Бортовой журнал "Бесстрашного" хранится в компьютере станции, причём последнее обновление прошло как раз перед уничтожением корабля. Мы выясним всё, что представится возможным, хотя это может занять некоторое время.
– Хорошо, – сказал Таркин. – Приступай немедленно.
Она улыбнулась и провела руками по лацканам халата.
– Немедленно?
Он не ответил на улыбку.
– Да. Есть время для флирта, и есть время для работы. Предоставишь мне отчёт к пяти ноль-ноль.
Даала кивнула и принялась быстро одеваться.
"Звезда Смерти", медцентр сектора Н-1
Ули скептически посмотрел на командира. Они нечасто виделись с тех пор, как Хотайс прибыл на станцию, но сейчас его появление Ули вовсе не радовало.
– Что? – переспросил Хотайс. – Похоже, ты думаешь, что я лично руковожу ходом войны. Поверь, будь это так, мы вели бы её немного лучше. А пока здесь трудно попасть на приём даже к обычному врачу, не говоря уже о психиатре, и это несмотря на то, что заявки со станции выполняются в первую очередь. Ты не умрёшь, если придётся время от времени затыкать дыры. Ты это уже делал.
– Конечно. Я не жалуюсь на работу. Но я хирург, а не терапевт. Если я не буду оперировать, то потеряю хватку.
– Так у тебя есть для подстраховки новейшая робототехника и лучшие в галактике диагносты. Этим может заниматься студент-первокурсник или подходящий дроид, и они будут попадать в точку в девяносто пяти случаях из ста.
– Об этом я и говорю, доктор. – Ули поднял руку. – Лучше всего я умею резать, а не стучать по коленкам или выписывать лекарства от головной боли. Не самое лучшее применение моим способностям.
Хотайс пожал плечами.
– Военных никогда особо не заботило, кто и как хочет применять свои способности, сынок. В армии всё меняется медленнее, чем линяет космический слизень. И если понадобится, чтобы врач копал траншеи, он будет их копать – потому что его можно заставить.
Если терапевт займётся твоим делом, он и будет отвечать за последствия. Но как только окажется, что тебе нечего резать и штопать, мы не позволим тебе слоняться без дела. – Он наклонился, упершись ладонями в заваленный бумагами и прочим барахлом стол Ули. Тот подумал, что командир кажется сейчас на двадцать лет старше, чем несколько месяцев назад, когда назначал Ули на эту должность. Ещё он почувствовал исходящий от него слабый запах алкоголя.
– Когда-нибудь у нас будет полный штат, – продолжал Хотайс, – а пока придётся охватывать всё.
– А если этот охват будет слишком поверхностным?
Хотайс выпрямился.
– Наплюй на это. Война всё спишет.
Ули со вздохом кивнул. На самом деле, ничего другого он и не ожидал. Усталый или нет, пьяный или нет, но его командир был прав. Вместо того, чтобы валяться на койке, хирург может заняться лечением синяков и шишек.
Хотя это вовсе не означало, что ему это нравится.
– Тебя ждут больные, – напомнил Хотайс. – Считай, что я от тебя отстал. Удачной работы.
Старик вышел, а Ули зло уставился ему в спину.
– Я не знаком со всеми нюансами человеческого поведения, – сказал Ц-4МЕ-О, – но думаю, лучше сказать, что от этой перемены вы не выиграли.
– Ты второй мудрый дроид, которого я встречаю на своём веку. Если бы я не встретил того, другого, моя жизнь была бы тяжелее.
– Вот карта первого больного, доктор Дивини.
– Иди и сделай что-нибудь полезное, пока я не решил, что тебя надо перепрограммировать для уборки туалетов. Ты же знаешь, мы в армии это можем. Берётся медицинский дроид и ставится на определённый участок работы.
– Напрасные угрозы вам не к лицу, доктор Дивини.
Ули улыбнулся назло себе и заглянул в карту. Так, сержант Нова Стил, служба охраны, с жалобами на...
Дурные сны?
Здорово. Замечательно. О психологических недугах он знал не больше, чем о гриппе у родианцев.
Пациент сидел на банкетке в приёмной, завернувшись в одноразовую простыню. Он казался поджарым и мускулистым, на лице у него не было ничего, что говорило бы о психозе. На вид он был спокоен.
– Здравствуйте, сержант. Я доктор Дивини. Какие у вас жалобы?
Человек повёл плечами. Казалось, он смущён.
– Проблемы со сном.
– Ясно. Ночные кошмары?
– Ага. Не хотелось бы тратить ваше время на подобную ерунду, док, но я уже начинаю засыпать на посту. Может, найдёте для меня какие-нибудь таблетки?
– Конечно, снотворное у нас в ассортименте. Но вам надо пройти обследование, чтобы определить причину расстройства.
Стил опять пожал плечами.
– Как скажете.
– Давно это началось?
– Трудно сказать. Дурные сны бывали и раньше, но с тех пор, как я перевёлся сюда, они стали хуже, и повторяются чаще.
– Угу. Стрессы на службе?
Стил рассмеялся.
– Я служу в охране. У нас там куча народу сидит за решёткой, а они вовсе не рады там сидеть, и почти все сделали что-то незаконное. Стрессы повсюду.
– И давно вы там служите?
– С самого начала. Одиннадцать стандартных лет.
– Хорошо. А сейчас стресс усилился? Или, наоборот, ослаб? Остался на прежнем уровне?
– Вообще-то, немного ослаб. Я ведь раньше служил внизу, на Безнадёге. Там живут очень обидчивые типы, многие по степени чокнутости переплюнут даже бешеного шиставанена. Здесь, на станции, не так много профессиональных преступников – в основном чересчур буйные или слишком упрямые военные и контрактники. С ними легче, потому что им есть, что терять.
– Хорошо. А как вы расслабляетесь?
– Занимаюсь боевыми искусствами.
– Не получали по голове недавно?
Стил рассмеялся.
– Совсем наоборот. Я преподаватель, так что меня сильно не бьют.
– Есть ли что-нибудь новое в пище? Может быть, в алкоголе? В обстановке? В отношениях с окружающими?
– Ничего не приходит в голову. Я служу, как все, ем ту же самую дрянь, пью мало. Что до казарм, так они одинаковы во всех уголках галактики. Я делю комнату с несколькими сержантами, но они не доставляют хлопот. Я склонен к моногамии и в настоящее время ни с кем не встречаюсь.
