… Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты! Одних идеалистично боги нарисовали и конструктивно, как смогли, воплотили; другие самостоятельно материалистично, по мере мизерабельных талантов своих, очертили себе схематично высшие силы, смоделировали их и сами горделиво стали в строй богочеловечества. Палка, палка, огуречик, появился человечек и — трах! — объявил себя божественной точкой отсчета. В обоих же случаях на деле сфабрикована регулятивная модель для политических целей управления и контроля. Обожествленные тела, философски миропомазанные на царствие земное и небесное, идеально подходят для того, чтобы ими вполне материально править и расправляться, если получится, с теми, кто не согласен с всеобщим антропоцентризмом. Фикция или не фикция? Вопрос не в том…
Далеко не фиктивно и не окказионально, отнюдь не в силу спорадических политизированных мотивов, во многих мирах религиозные айди и гуманистические матри частенько центростремительно объединялись, чтобы эффективно противостоять клонированию человеческих тел, рассуждала Тас Амаль. В ее понимании простонародной обывательской деификацией, то есть обожествлением, граничащим с низкопоклонством, низменного и жалкого человеческого тела также объясняется длящееся тысячелетиями всеполитическое, хотя и не слишком распространенное, неприятие кибернетических и биотронных имплантантов.
… Неприятно, но факт: оголтелый имперский милитаризм и махровый техногенный перфекционизм строго спрашивают и не дают по-настоящему развернуться идолопоклонникам неизменного телесного начала. Дай им волю, простаки-натурконсерваторы принесли бы в жертву золотому человеческому тельцу весь артифицированный прогресс. Вот где бы настала райская благодать во Вселенной! Словно у нас на Элизиуме…
Шеф-директор фактории Левант-Элизиум была не против научно-технологического прогресса вообще, однако по принадлежности личных приоритетов желала, чтобы ее частные передовые разработки в нанобионике оставались в монопольном индивидуальном ведении не кого-нибудь, а ее самой.
… Само собой частное становится общественным, когда обожествленное тело-кумир надлежит индивидуалистически ублажать комфортом, гедонистически услаждать чревоугодием и похотью. Воскуривать фимиам плотскому идолу, потчевать его дурманом-ладаном, наркотиками, психотропными препаратами во имя высших метафизических наслаждений, все же имеющих конкретную биохимическую природу. Тут-то мы вас от всего левантийского сердца и угостим, накормим нашими новыми психодирективными наноскафами…
Тас Амаль здесь с наслаждением вспомнила, как скормила один из экспериментальных комплексов легкомысленному вагантеру Лаксу — заядлому любителю причаститься легкими гормональными наркотиками и церебральными стимуляторами. Психотропный эффект и политические последствия превзошли ее самые смелые ожидания.
… А в причинах содеянных девиаций наш многоликий, откровенно говоря, интерполяционный рексор может винить собственное дистрибутивное величество, точнее, все свои гнусные коммерческие сущности, от первой до последней. Если они хотят развязаться с нами, то мы не желаем порывать нашенские довольно-таки тесные дружеские связи с левантийским консорциумом. Наши политические планы сюжетно, субъектно и комплотно, объектно признавая, словно добрая культура вируса-интерполятора, частенько найдутся внутри чужих планов. Чисто конкретно… По природе легко человеку быть богом. В натуре…
Для иных быть того не может. Но Природа, Бог, Человек, все-таки имеют конкретную значимость в миросозерцании тех, кому ведомо понятие абстрактного. Приводите примеры и вводите ко дню ли, к ночи упомянутую троицу в текст по-авторски авторитарно любыми шрифтами и стилями, хоть минускулами, хоть маюскулами в инкунабулы, манускрипты, палимпсесты или еще в какой-нибудь носитель текстуальной информации. Потому что в процессе абстрактного мышления, воплощенном в конкретном тексте, как в знаковой системе, возможно все.
Можно нисходить от абстрактного к конкретному или, наоборот, высоко восходить абстрактно, шиворот-навыворот, шаривари, конкретно пониже, черным по белому, белым по черному в типографской выворотке текст-дизайна, чтобы от взятого поблизости конкретного к произвольно удаленному абстрактному двигались буквы, слова, предложения, суждения, утверждения, идеи, идеологии. Вот тут-то позволительно одним придать значение, других лишить смысла, очернить, обелить…
— Позвольте, дамы и господа, а что это там черненькое белеется?
— Гляди-гляди, барин, рядом-то беленькое чернеет.
— Наверное, оптическая иллюзия.
— Не кажется, но что-нибудь покажет.
— Ой, не скажи.
— А за других и не говорю.
— Верно можно и не вслух, а про себя?..
Скажите, диалог из чеховской пьесы древнего реалистического абсурда? Вздор, гиль, чепуха-renyxa, более уместные в приснопамятном XX веке от Рождества Христова, чем в супрематичную эпоху императора Андра V Фарсалика? Как бы не так!
Так и для неграмотного лучше сто раз услышать шорох страниц, чем один раз увидеть букварь, грамматику или надписи графического интерфейса. Тогда как грамотею-читателю достаточно немного полистать, почитать или не дочитывать до конца. Зачем, скажите, глаза мозолить мыслями, излагаемыми на отражающей или излучающей поверхности? И так понятно, если до всего доходить своим умом без бумаги и монитора. А, может, какому-то доходяге непонятно, и его не касается отсутствие примечаний-звездочек, когда публикуется глоссарий неологизмов, иногда архаизмов, на последних оцифрованных страницах?
— 1 —
Первый лейтенант Даглес О'Хампери, заместитель командира, начальник экспедиционного штаба спецгруппы "Лакс", действительный магистр палеографии.
Касательно научной состоятельности и отличной примечательности публикации "Экспарадиз: тени в бывшем раю" от других ей подобных статей Даг Хампер мало волновался. После долгих размышлений у него в виде набросков наметился длинный научный трактат с оригинальной терминологией, где все старое становится новым, когда имеет смысл хорошо ли, плохо использовать палеографические источники, а также политическую трактовку аргументов и артефактов. Научно-публицистический трактат в итоге должен получится в духе рационального креационизма человеческой расы или вселенского богочеловечества, если кому-нибудь так его угодно называть, во славу магистра Хампера и приверженцев научной школы Тео Сальсы.
Отдав дань экуменически креативной доктрине учителя Даг Хампер обратился к конкретным выводам, чтобы развенчать современные натурфилософские воззрения зловредительных экологических консерваторов, по-эстетски ностальгирующих по дикорастущему прошлому необуколиков — любителей девственной, в их понимании, тихой невинной природы, и экогуманистов, полагающихся на мифическую природосообразность, если их прекраснодушные мечтания о натуральных идиллиях, там, утопиях, аркадиях по спонтанной прихоти политического случая насмешливо-горько воплотились в пагубную государственную политику на планете Экспарадиз.
