Надо что-то придумать, если не получается «в лоб».
— Шериф, почему-то вы говорите от имени мистера Грегори Нулана. Я полагаю, вы не его адвокат. Полагаю, мистер Нулан может говорить и без вас. Мистер Нулан, я агент ФБР О’Малли, я веду дело об убийстве вашего брата и еще одного лица. Если вы имеете что-то сообщить нам — мы будем рады принять эту информацию.
Шериф молчал, он ничего не хотел и не мог говорить.
— Полагаю, что у меня есть, что сообщить вам, агент… — сказал Грег Нулан, — и даже показать. Посмотрите сюда.
Он открыл багажник, и один из агентов вскинул винтовку.
— Марк, прекрати! — недовольно сказал О’Малли, смотря в багажник. — Кто этот человек? Вы перевезли его через границу в багажнике?
— Да, сэр.
— В таком случае, я вынужден вас арестовать, сэр. Вы совершили похищение человека и ввезли похищенного в Штаты.
— Этот человек — Альфредо Бентес, агент…
Услышав свою фамилию и имя, связанный, с заткнутым ртом человек начал дергаться, как червяк, угодивший на крючок.
— Вот как… Но мы этого не знаем, сэр. Боюсь, вы все же должны проехать с нами до установления личности этого человека.
Сержант посмотрел на шерифа, кивнул, то ли извиняясь, то ли благодаря.
— Думаю, так и в самом деле будет лучше.
— Но Бентеса забираю я! — отрезал разозленный происходящим шериф.
— Это почему это?
— Потому, что этот парень — подозреваемый в убийстве, совершенном в моем округе, вот почему, агент!
Агент О’Малли неожиданно кивнул утвердительно.
— Дело ваше. Только не забудьте зачитать ему права. Когда мы заберем у вас все дело, шериф, мне бы не хотелось, чтобы оно развалилось из-за вашего разгильдяйства. Пройдемте к машине, мистер Нулан. Напоминаю вам, что вы добровольно едете с нами, и поэтому мы не зачитываем вам права как подозреваемому.
Через минуту — агентов ФБР уже и след простыл, — а шериф остался у пограничного поста, в чужом городе, чуть ли не в сотне миль от дома, и у него на руках было две машины и один подозреваемый в убийстве. И все это — надо было доставить во Фредериксбург. Так и не придумав ничего толкового, под наблюдением таможенников и пограничников, он запер свой «Хаммер» — завтра надо будет забрать — сел в «Шевроле» и поехал домой. Бентеса он развязывать не стал, если он вынес в таком виде дорогу — то и за оставшиеся сто миль с ним ничего не случится.
Ближняя ретроспектива
Осень 2011 года
Пентагон, окрестности Вашингтона
Объединенный комитет начальников штабов
Расширенное заседание
Кто-то… дай бог памяти, кто, скорее всего, Наполеон, сказал, что война должна быть быстрой, иначе это становится скучным. Вероятно, он был очень мудрым человеком, но и он не мог предвидеть, во что превратится война в начале века XXI. Во времена Наполеона просто так не воевали, маркитанты не командовали армейскими генералами. Операции сейчас шли максимально долго, чтобы они могли получить на этом максимальную прибыль. Да и вообще… в те благословенные времена муха не могла победить слона. А сейчас — если муха является переносчиком сонной болезни — да запросто…
Ядовитые сейчас мухи.
Заседание Объединенного комитета начальников штабов, как и обычно, в одном из кабинетов на кольце «Е» Пентагона, в офисе объединенного комитета начальников штабов. Это довольно большой и консервативно отделанный офис с мебелью из темного дерева, светло-бежевыми занавесками и картинами на стенах, изображающими отдельные боевые эпизоды славного боевого пути армии США — самой мощной армии в мире на сегодняшний день. Там есть летящий в ночном небе «Б-2», там есть высадка американских морских пехотинцев на Гуадалканале и много чего другого. Есть Вьетнам — после некоторых раздумий одну картину все же повесили. А вот ни про Ирак, ни про Афганистан ничего нет, хотя картины уже продаются, в том числе в Интернете по сто девяносто девять девяносто за хорошую копию. Сюда можно было бы повесить и оригинал, любой художник, рисующий на военные темы, с радостью подарит картину для офиса Объединенного комитета начальников штабов, гордый тем, что на его картину будут взирать командующие родами войск. Вот только никто даже не заикался об этом, не пытался что-то найти. По молчаливому уговору — об Афганистане ничего не говорили… как о покойнике. Об Ираке тоже — ноги унесли, и хорошо. Хотя то, что произошло в Ираке, нельзя было считать поражением — какую-никакую власть там все же установили, пусть держащуюся на соплях, до мозга костей продажную и вдобавок — антиамериканскую…
В этот раз собрались почти все — не хватало адмирала Гарри Ругида, главнокомандующего ВМФ США. Он уже почти месяц мотался по Ближнему Востоку и в данный момент должен был находиться в Адене на корабле ВМФ США «Нью-Йорк», десантном доке последнего поколения класса «Сан-Антонио», при изготовлении которого были использованы несколько тонн металла от конструкций Всемирного торгового центра. Зачем в Адене находится «Нью-Йорк» и зачем в Адене находится адмирал Ругид — все знали. Людям об этом пока не сообщали… да и не готово было толком ничего, но терпеть то, что происходило в том регионе, по обе стороны Аденского залива, было уже невозможно.
Остальные были на месте. Адмирал Майкл Маллен, председатель Объединенного комитета начальников штабов, специалист по нанесению ударов палубной авиацией по прибрежной зоне и побережью. Его советник, генерал Стэнли МакКристал, выходец из спецназа, назначенный на этот пост взамен генерала морской пехоты Джеймса Картрайта в чудовищной борьбе с функционерами Белого дома, которых он публично оскорбил. Был командующий ВВС США генерал Нортон А. Шварц, который умел гражданские самолеты сбивать лучше, чем свои.[105] Генерал Джеймс Маттис, бывший командующий силами морской пехоты в США и Афганистане, прославившийся там грубостью и вызывающим поведением, потом назначенный на должность главы USCENTCOM, в пух и прах разругавшийся на этом посту с Петреусом и отправленный возглавлять морскую пехоту США. За глаза его звали «кибернетический солдат» — он ввел правило, согласно которому каждый солдат обязан как минимум час в день уделять играм в военные симуляторы на компьютерах под надзором инструкторов. Мнения относительно полезности этого в армии разделились — все понимали, что большая часть потерь в боевых условиях является следствием элементарной тактической безграмотности и всяких глупостей, особенно совершаемых младшим командным составом. Компьютерные игры позволяли максимально дешево обучить солдат кое-чему, хотя бы взаимодействию на поле боя и умению самому принимать какие-то решения. Но мог ли компьютер заменить реальные тренировки? А между тем, эти тренировки все больше и больше подменяли реальные полевые выходы — денег не хватало, да организовывать полевой выход занимало гораздо больше сил и времени, чем посадить отделение за компьютеры.
Наконец, последним был генерал Дэвид Петреус, возвращенный в Пентагон из Афганистана. Теперь он занимал должность начальника штаба армии США, совмещая ее с частыми поездками в Афганистан. Командующим ISAF на данный момент был генерал-майор Уильям Мейвилл, но все знали, что стратегическое командование оставил за собой Петреус, а Мейвилл занимается тактическими вопросами и повседневным командованием.
Столь сложная и нетипичная для армии США схема разделения полномочий и ответственности, когда силами стабилизации наполовину командовали из Вашингтона, была вызвана множеством факторов, но два из них были основными. Первый — несмотря на все усилия сил стабилизации обстановка в Афганистане не только не улучшилась, но и продолжала медленно, но верно ухудшаться. Связано это было с появлением у талибов новой техники, как производства западных стран, так и Китая, считай — цельнотянутые русские образцы. Десятый год впервые за все время кампании принес с собой гибель одиннадцати летательных аппаратов от пусков ракет ПЗРК, причем один из них был сбит, едва взлетев с Баграма. Появились у талибов и новые гранатометные комплексы, что вызвало волну потерь техники. Война приобретала такой характер, что нужна была либо полномасштабная зачистка всего Пакистана, за спиной которого незримо стоял Китай, — а это означало тяжелейшую войну в крайне неблагоприятных условиях и почти что в дипломатической изоляции — либо надо было просто уносить ноги оттуда. Никто из генералов не хотел командовать армией, которая не побеждает — поэтому-то должности приходилось совмещать.
Второй причиной было то, что отношения между гражданской администрацией, заседающей в Белом доме, военными, заседающими в Пентагоне, и многочисленным разведсообществом Америки в последнее время обострились до опасного предела. Вашингтон тонул в дрязгах, взаимных обвинениях, вместо того чтобы совместно работать ради достижения победы, — стороны продолжали лить друг на друга грязь, сливать компромат через Интернет, обвинять друг друга в непрофессионализме и бездействии. На носу были президентские выборы, позорная афганская кампания тянула «золотого мальчика» на дно, как привязанная к ногам пловца двухпудовая гиря, — и в администрации президента, ставшей его предвыборным штабом, стало хорошим тоном поливать армию грязью и открещиваться от нее. Только так они могли хоть что-то сделать с республиканцами, лидер которых, Сара Бейли, рисковала стать первым президентом-женщиной в истории США. Президент и его ближайшее окружение ненавидели армию за то, что она не могла принести им победу, но одновременно не могли принять ни одного жесткого решения. Да и времени не было — полученный в восьмом году лимит доверия был растрачен безвозвратно, и затевать какие-то дрязги с Пакистаном мог лишь политический самоубийца. Республиканцы же упорно уходили от вопросов относительно их дальнейшей внешнеполитической стратегии в случае победы. Говорилось только о том, что она будет в корне отличаться от стратегии «золотого мальчика» и меры либо будут приниматься, либо не будут. Но не полумеры, как сейчас.
