но путь псионики или артефакторики тебе закрыт, а достичь идеала в каком-то направлении никогда не получится. Хуже всего тем, кто рождается с открытым каналом и маленьким сосудом. Их опухоль как литровая банка без дна. Любое заклинание может просто погубить. Бракованные... значит. Вот так их тут называют.
Вздыхаю.
Ну и как выжить в мире, где существуют такие вещи? Здесь всё совершенно другое... Чужое... Новое... Непонятное. Экономика, политика, структура общества. Все завязано на магии, о которой я нихрена не знаю.
Так... Ладно. Что-нибудь придумаем.
Мне больше интересно, какие сосуд и канал у меня.
Нужно срочно узнать...
А ещё прочитать вторую книгу про историю. А то совсем неуч.
Ну да ладно...
Сейчас у меня есть заботы поважнее...
Зеваю. Блин, как же хочется вздремнуть под этим деревом. Всё вокруг зелёное, красивое. Я будто в другой мир попал (да неужели?!). Только сейчас замечаю, что тут всё ярче и живее. Сочнее. Словно обработанное компьютером. Ручей, шелест кустов, стрекот насекомых, груды камней, муравейник, белка над головой...
Так хочется спать...
Но нельзя. Так жизнь не работает. Особенно в таком мире.
Встаю, отхожу чуть глубже в лес. Прислушиваюсь, осматриваюсь. Я, конечно, не спец, но каков шанс, что за мной сейчас следят? Полагаю, минимальный.
Достаю череп, прячу его под гнилую корягу, присыпаю ветками и мхом.
Оке-е-ей!
Касаюсь костяной макушки, приказываю отправить меня в анклав.
Свет...
Тьма!
Как только появляюсь в анклаве, сразу отскакиваю назад. Мало ли. Кручу головой из стороны в сторону. Ага, вижу! Торн в одних подштанниках и холщовой рубахе расположился на каменной лавке и... натирает тряпочкой свой доспех, даже не глянув в мою сторону.
А Иона...
Эм-м...
Сидит на столе и держит череп на коленях, постукивая пальцами ему по макушке. Слишком уж радостный голос Кости бьёт по ушам:
-... и тут этот гоблин показывает кулак оркам и вламывается в логово!
Иона заходится смехом. Звонким, весёлым. Кстати! Почему тут убрано? Весь хлам вперемешку с гомункулусами собран в угол! О! И даже не воняет.
— О, мастер! Зачем явились? Дайте мне ещё один-два дня, и девка будет моей!
— Закрой рот!
Иона с яростью отбрасывает Костю в дальний угол помещения, хмыкает, вздёрнув нос:
— Знает, что я тут от скуки маюсь, вот и давит на живое. Ты представляешь, Римус? Грозил, что не расскажет продолжение истории про неправильного гоблина, если я не возьму его на колени! Ты хоть представляешь, какая это смешная история?! Там орки подчинялись гоблину, потому что он был не...
Улыбаясь, перебиваю:
— Да-да, Иона, оправдывайся.
— Да пошел ты!
Та-а-ак, а это уже опасно. За полдня Костя добился такого результата в ее соблазнении? Опасно! Очень опасно! Мне скорее нужно брать быка за рога, или Иону за... хм-м...
Перевожу взгляд на Торна. Он все так же делает вид, что меня тут нет:
— Торн? — осторожно обращаюсь я.
Иона довольно скалится:
— Я дядьке все рассказала. Ты же не против, Римус? Ну, про наши маленькие приключения... Кстати, вот он-то настоящий мужчина. Сильный, ответственный, элегантный. Тебе его компания пойдет на пользу.
Торн вообще живой? Монотонно начищает броню и молчит. Напрягает.
Подхожу к нему ближе, сажусь рядом.
Не помогает. Он делает вид, что меня не существует.
— У меня не было выбора, Торн. Ты догадался, что что-то не так...
Интересно, он в курсе, что в анклаве мне нельзя навредить? Может, поэтому не нападет?
Наконец он слегка кивает:
— Это ваше решение, Римус. Может, оно и правильное. Не мне судить.
Его голос пустой, безэмоциональный. Я замечаю его глаза. Они будто потухли. Он не спрашивает, что с ним будет дальше. Отпущу я его или убью.
Костя растягивает слова:
— Ма-а-астер, с вас сто сорок три дня жизни и десять часов. Знаете ли, в вашем новом питомце много тяжелой мускулатуры. Завидуете?
— Очень.
Слишком уж много...
— А еще он скучный и отвратительно спокойный. В компании камня и то веселее. Представляете, попал сюда, а девка на него набросилась с перепуга. А он только посмотрел на нее, как на дуру, понял, что тут никому нельзя навредить, огляделся, оценил обстановку, сел и стал начищать своё добро. За все время спросил только одно: что случилось с господином Римусом? Девка наша все ему разболтала. За это будет вылизывать мне зубы. Скоро...
Иона вскакивает с места, метает молнии:
— Придурок! Закрой пасть! Думаешь, если знаешь пару историй — этого достаточно?!
Перевожу взгляд на Торна. Ясно. Иона ему рассказала, что тут безопасная локация...
— Ты же понял, что я...
Торн резко оборачивается, впивается в меня взглядом:
— ...лишился памяти? Давно. Вы изменились. Теперь понимаю, почему.
Костя хрюкает, но ничего не говорит.
Э-э-э... Он стебётся?
Так... Оке-е-ей. Пусть будет так. Не верил я, что можно так легко обмануть местных, но, видимо, в потерю памяти им легче поверить, чем в страшное переселение душ. Если уж семитысячелетнний череп сказал, что я для него первый попаданец, то что уж говорить про недалекого Торна. Если предположить, то у себя на Земле я бы в подобном случае тоже заподозрил амнезию или психиатрию, а не какое-то переселение души.
Короче, я опять недооцениваю эффект «фантастики». Если смотришь фильм про зомби, то удивляешься, какие там герои-идиоты. Вот же он, зомби — беги, идиот! Почему ты оказываешь ему медицинскую помощь?! Ты что, фильмов не смотрел?! Только вот если такое действительно случится в жизни, то как реальный человек поступит? Да будь он хоть самым яростным фанатом зомби-вселенной, все равно подумает, что перед ним бомж, наркоман или пранкер. И только когда ему начнут грызть глотку, заподозрит неладное... Но будет уже поздно.
Иона вертит головой:
— Потерял память? Серьезно? Оу-у-у... Римус, это правда?
Осторожно киваю:
— О-о-га.
Девушка кладет пальчики на подбородок:
— М-м-м, я так и думала...
Костя фыркает:
— Ага, конечно. Наша Сися думала.
Иона шипит, идет к Косте. Отворачиваюсь к Торну, слышу только глухие удары о камни. Спрашиваю:
— Иона рассказала про некроманта?
Кивает, молчит.
— Я знаю только то, что бандиты споили меня, чтобы убить, но он их перехитрил. Зачем-то похитил меня. Последнее, что я помню, как очутился здесь. Вот на этом камне. Голый. Некромант проводил какой-то обряд, но не довел его до конца — у него прихватило сердце. Наверное, поэтому я потерял память и смог освободиться. Ударил его по
