– Как эти типы, которые гонятся за нами.
– Верно. Это именно такие люди. Это самое страшное, потому что насилие в свою очередь порождает еще большее насилие. К тому же, если разрешать споры с помощью оружия, то следует забыть о справедливости, мирной жизни, надежде. Ты понимаешь, что я говорю?
– Вроде понимаю. А вторая вредная теория?
– Это пацифизм. Прямая противоположность первой. Пацифисты считают, что нельзя поднять руку на другого человека, что бы тот ни совершил или собирался совершить. Если пацифист стоит рядом с родным братом, а брата хотят убить, то он станет уговаривать брата бежать, но не возьмет в руки оружие, чтобы остановить убийцу.
– И он позволит убить своего брата? – удивился Крис.
– Именно так. Если дело дойдет до самого плохого, то он скорее позволит убить брата, чем нарушит свои принципы и сам станет убийцей.
– Это какая-то чепуха.
Дорога снова начала спускаться в долину. Низкие ветви сосен царапали крышу машины, комки снега падали на крышу и ветровое стекло.
Лора включила стеклоочистители, наклонилась вперед, вглядываясь в дорогу, думая о том, как доходчивее представить свою точку зрения. За прошедший час они видели много жестокого и страшного, впереди их ждали другие подобные испытания, и Лора стремилась к тому, чтобы у Криса было правильное отношение к этим вопросам. Она не хотела, чтобы оружие и грубая сила заменили для него голос разума. С другой стороны, она не хотела, чтобы он подчинился насилию и жил в страхе перед ним, принося в жертву свое достоинство, а в конечном итоге и свою жизнь.
Наконец она сказала:
– Некоторые пацифисты в душе просто трусы, а другие искренне верят, что можно допустить гибель невинного человека, но не пойти на убийство ради его спасения. Тут они ошибаются, потому что, если ты не борешься со злом, ты становишься его пособником. Такие люди ничуть не лучше тех, кто нажимает на курок. Наверное, тебе это непонятно, и тебе надо хорошенько подумать и во всем разобраться; но важно понять, что можно занимать промежуточную позицию между этими двумя теориями. Старайся избегать насилия. Никогда его не разжигать. Но если кому-то это удастся, то защищай себя, своих друзей, всякого, кто оказался в беде. Мне было неприятно убивать тех людей в доме. Я не чувствую себя героиней. Я не горжусь тем, что их убила, но, с другой стороны, и не стыжусь этого. Я не хочу, чтобы ты гордился мною или думал, что убийство дало мне удовлетворение, что это было своего рода возмездие за смерть твоего отца. Это не так.
Крис молчал.
Лора спросила:
– Тебе трудно разобраться во всем этом?
– Нет, просто мне надо подумать. Сейчас у меня это не получается. Потому что я хочу убить всех до одного, тех, из-за кого… из-за кого умер отец. Но я разберусь в этом, мама. Я постараюсь стать другим человеком.
Лора улыбнулась.
– Я верю тебе, Крис.
Во время разговора с Крисом и последовавшего за ним короткого молчания Лору не оставляло чувство, что где-то рядом их по-прежнему подстерегает опасность. Они уже проехали примерно семь миль по горной дороге, и до выезда на шоссе №38 оставалась миля грунтовой и три мили мощеной дороги. С каждым мгновением в ней росла уверенность, что она что-то упустила и что впереди их ожидает новая беда.
Она внезапно остановилась на вершине еще одного холма, перед самым спуском вниз, последним спуском перед выездом на равнину. Она выключила мотор и огни.
– В чем дело? – спросил Крис.
– Ничего серьезного. Просто мне надо немного подумать, посмотреть, как там наш пассажир.
Она вышла из машины и подошла к багажной двери джипа. Открыла ее, осколки стекла посыпались на землю у ее ног. Лора влезла внутрь, легла рядом со своим хранителем и проверила его пульс. Пульс был слабым, пожалуй, слабей, чем прежде, но он был ровным. Она положила ладонь ему на лоб и обнаружила, что он пылает. Она попросила Криса достать фонарь из перчаточного ящика. Приподняла одеяло и осмотрела рану, проверила, не усилилось ли кровотечение. Рана выглядела неважно, но, несмотря на тряску, почти не кровоточила. Она опять закутала его в одеяло, вернула фонарь Крису, вылезла из джипа и закрыла багажную дверь.
Лора вытащила остатки заднего стекла и бокового на стороне водителя. Повреждения стали не такими заметными и вряд ли привлекли бы внимание полицейского или кого-либо еще.
С минуту она постояла на холодном ветру около машины, глядя на темные деревья и горы, пытаясь найти связь между интуицией и здравыми выводами, основанными на фактах. Почему она была уверена, что впереди ее ждут новые неприятности и что ночь кровавых столкновений еще не кончилась?
Ветер рвал в клочья высокие облака и гнал их к западу, но внизу, у земли, воздух был неподвижен. Лунный свет пробивался через неровные разрывы и призрачным светом заливал зимний пейзаж из холмов и долин, темной массы хвойных деревьев и отдельных скалистых вершин.
Лора посмотрела вдаль, где через пару миль горная дорога вливалась в шоссе №38: там все казалось спокойным. Она огляделась вокруг и не увидела на склонах гор Сан-Бернардино ни единого огонька, никаких признаков присутствия человека; везде царили первозданная чистота и покой.
Она вновь задала себе те самые вопросы, которые задавала уже целый год и не находила на них ответа. Откуда явились эти люди с поясами? С какой планеты или галактики? Но это невозможно. Они были такими же людьми, как она сама. Может быть, это пришельцы из России? Может быть, пояса служили для переноса материи? Механизмами, подобными камере телепортации в старом фильме «Муха». Это объясняло, откуда у ее хранителя такой акцент, но не объясняло, почему он ни капли не состарился за четверть века, к тому же она не верила, что Советский Союз или какая-либо другая страна занимаются разработкой подобных методов транспортировки материи. Оставалось одно: путешествие во временном пространстве.
Лора уже давно раздумывала над таким вариантом, но очень сомневалась в своих выводах и не говорила ничего даже Тельме. Однако если ее хранитель появлялся в ее жизни в решающие моменты, перемещаясь во времени, то он мог совершать эти скачки всего за неделю или за месяц во временном измерении своей эпохи, когда для нее, Лоры, прошли уже целые годы; именно поэтому она не видела у него признаков старения. Она узнает от него правду, а пока должна довольствоваться теорией машины времени. Он явился к ней из неведомого будущего, видимо, весьма неприятного, потому что, говоря о поясе, он заметил: «Вы не захотите оказаться там» – и при этом выглядел подавленным и испуганным. Она не имела ни малейшего представления, отчего такой путешественник во времени является для защиты именно ее, а не кого-то другого от вооруженных наркоманов и потерявших управление грузовиков; эти мысли заводили ее в тупик.
