…Лан отступал, отмахиваясь мечом от клешней напирающего серва. Меч, даже самый лучший, – никудышное оружие против роботов. Но ничего иного не было, и, похоже, не предвиделось. Судя по доносящимся из-за ветхой стены звукам, Светозар не терял времени даром, и уже мял бока доставшемуся ему супостату. Держись там, братец!
За спиной Лана возвышался металлический каркас купола, венчавшего башню. Некогда эта конструкция была остеклена, и через нее проникал свет в центральный зал, где теперь находился помост. Сейчас того стекла осталось – раз-два и обчелся. Чтоб уберечь свое логово от дождей, местные набросали на каркас рубероида и листового железа, получившаяся куча со временем густо обросла вьюнами.
Лан начал взбираться на купол, ощущая, как ржавый каркас вздрагивает и силится прогнуться под его весом. Серв остановился внизу, его охватили сомнения, единственный уцелевший глаз смотрел на удаляющегося Лана.
– Ну! – выкрикнул дружинник, одной рукой он придерживался за стебель плюща, а второй грозно размахивал мечом. – Струсил, да? Иди-иди за мной, ящерка! Попробуй достать!
Непонятно было, зачем он поддразнивал и без того опасную в ярости ущербную личность, долгие годы заправлявшую замоскворецкой группировкой. Не иначе, захотелось отыграться за все, что произошло с ним за последние сутки.
Серв поставил ходовые лапки на крутой склон. Лан же принялся карабкаться выше. Стебель плюща, который он сжимал в ладони, вдруг оборвался, Лан потерял равновесие и упал на одно колено, опершись рукой с мечом между ребрами каркаса. Хрустнул насквозь ржавый лист кровельного железа, Лан едва не свалился в пустоту под ним.
Робот двинул за человеком. Он попеременно цеплялся клешнями за стальное ребро купола, рывками продвигаясь к цели. Его ходовые ножки путались в переплетении вьющихся стеблей.
Лан поднялся на самый верх, на полюс купола. Там он встал в полный рост, поднял двумя руками меч. Пахнущий пороховой гарью ветер развевал его волосы. Яркое летнее солнце слепило глаза.
На болотах до сих пор кипел бой. Над топью плыл белесый дым, грохотали пушки и фузеи. Дружинники были почти у стен башни, штурм подходил к своей кульминации. В мелких лужах валялись убитые и раненные – свои и чужие. Не хотелось думать о ребятах, поплатившихся жизнями за спасение двух угодивших в переплет воинов Кремля; если он уцелеет, то ему придется встретиться лицом к лицу с горькой правдой. Потом, но не сейчас…
Вооруженный мечом Лан возвышался над всем этим действом, точно древний бог войны, точно кровавый Марс. И к нему с упорством станка с программным управлением, раз за разом повторяющим одну и ту же операцию, взбиралось металлическое чудище.
«Мара!» – позвал Лан, сам не зная – зачем. Требовалась в этот тяжкий час поддержка той, кого он отпустил, любя. Той, к кому тянулся всем сердцем, невзирая на разделяющее их расстояние. И ответ пришел незамедлительно. Наверное, высота, на которой находился Лан, способствовала лучшей телепатической связи. Дружинника обнял теплый ветер с запахом яблоневого цвета, и ему показалось, что он услышал далекий голос, зовущий его по имени с той же светлой грустью и с тем же душевным надломом.
А потом все вернулось на круги своя. Лан увидел бегущего Светозара: брат мчал, перемахивая через огрызки стен, точно через барьеры на полосе препятствий. «Между глаз! – вопил Светозар. – Врежь ему между глаз!»
Серв взбирался, цепляясь за ребра каркаса, он был похож на механического кровопийцу-клеща. Его приводы натужно гудели, от корпуса веяло жаром и запахом горячего машинного масла. Жвала раскрылись с тем звуком, с которым покидает ножны клинок, и тут же истошно завизжала дисковая пила, которой было все равно, что резать: броневые листы био или мясо и кости людей. И в ответ закричал Лан: во всю глотку, выпуская наружу гнев и жажду мести. Он замахнулся мечом, готовясь нанести первый удар…
Душераздирающе заскрежетал металл. Ребро купола просело, не выдержав веса человека и робота. Лан понял, что он падает навстречу серву. Враг, не мешкая, выбросил навстречу манипулятор, и лишь выгнувшись в немыслимом кульбите, Лану удалось избежать встречи с клешней. Он проскользнул мимо био, ободрав лицо об его ходовые лапы.
А потом каркас купола обрушился окончательно.
На несколько бесконечно долгих секунд Лан оказался внутри месива из рвущегося, точно бумага, листового железа, гнилого рубероида, стеблей вьюнов разной степени одеревенения и обваливающихся ферм. В этой круговерти мелькали манипуляторы и ходовые лапы серва, угодившего в ту же ловушку.
Падение прервалось, едва начавшись. Удар в спину вышиб из легких воздух. Лан понял, что он приземлился сверху на балку мостового подъемного крана, к которому раньше был подвешен обрубок «Рекса». Фрагменты купола продолжали обваливаться, со всех сторон сверкал дождь из осколков стекла, мелькали согнутые листы железа; фермы, составляющие каркас, падали величественно, волоча за собой веревки разноцветных плющей. Стоял неописуемый грохот, посреди которого то и дело раздавалось стенание металла. Центральный зал башни наполнился густой пылью.
Серв упал рядом с Ланом. Робот отчаянно зачастил ножками, силясь удержаться на узкой балке, жужжание его работающих с перегрузкой приводов отчетливо выделялось на фоне непрекращающегося грохота.
Лан выгнулся дугой, затем врезал каблуками обоих «берцев» роботу в бок. Серв потерял равновесие, его лапки со скрежетом, оставляя на металле царапины, соскочили с моста. Полыхнул, обдав Лана демонической ненавистью, единственный уцелевший глаз био, взметнулся манипулятор в жесте утопающего…
Клешня серва защелкнулась на оборванном тросе, робот повис под мостом, раскачиваясь туда-сюда. Вторая, заклинившая, клешня потянулась к балке, чтобы хоть как-нибудь зацепиться и худо-бедно зафиксировать положение серва в пространстве. А вокруг все так же сыпались куски железа и брызжущие соком обрывки вьюнов…
Лан рывком поднялся, взмахнул мечом.
– Нет! – завопил Ящер, запертый в теле обреченного серва.
– Да-а-а! – в тон ему воскликнул Лан, а потом рубанул по туго натянутому тросу. Из этой затеи могло ничего не получиться, поскольку разрубить свитый из стальной проволоки – пусть даже тонкий – трос под силу не каждому клинку. Но оружие кремлевского мастера не подкачало.
Один удар, и в клешне у серва остался лишь короткий, раскосматившийся на срезе, обрывок.
Биоробот взмахнул всеми конечностями, а затем погрузился в клубящуюся пыль, точно камень, брошенный в непроглядную воду Москвы-реки. Крик, изданный резонирующим электронным голосом, взлетел до высокой ноты и оборвался навсегда.
