Казалось, они будут перечислять еще и еще, но Иеро решил оборвать поток предложения.
— Чем я буду должен за все это заплатить? Душой?
— Мы не требуем платы. Ни сейчас, ни потом. С нас будет достаточно того, что ты станешь зрячим. А зрячий сам увидит, кто ему друг, кто враг. Иди с нами.
— Куда?
— Куда захочешь. Мы даже можем вернуть тебя в Но-Ом.
— А если я не соглашусь?
— Твое право. Нам не нужны рабы, их у нас предостаточно. Нам нужны свободные, вольные люди. Если хочешь — иди с ней.
Иеро обратился к берегине.
— Ты слышала, что они говорят.
— Да, — немного помедлив, ответила берегиня.
— Они лгут?
— Что есть ложь? Сами они искренни. Ты действительно сможешь получить все, что тебе обещали. Взамен ты рано или поздно станешь одним из них.
— Разве это не выгодная мена? — вскричали оба одновременно.
— Погодите, погодите, — остановил Иеро. — А что обещаешь ты?
— Ничего. Ты останешься самим собой — только и всего.
— Самим собой, как же! Ты утратишь свою ментальную мощь! — первый поднялся со своего сидения и одновременно с ним поднялся и второй.
— Не утратит, — возразила берегиня. — Она вернется. Позже. Когда придет время.
— Позже, душенька, одного корня со словом поздно. Он останется человеком.
— Именно, С'Финкесс. Именно. Разве это так плохо — жить человеком?
— И умереть! Ты забываешь, что когда-нибудь ему придется умереть! Все люди умирают!
Иеро слушал перепалку спокойно. Он не решал, что ему выбирать. Он знал.
— Пойдем, — наконец, сказал он берегине.
— Хорошо, иди, — ответил С'Финкесс. — Иди. История на этом не кончается. Быть может, ты станешь умнее. Иногда это случается.
— Я предпочту служить жизни и оставаться тем, кто я есть, чем служить Смерти и стать одним из вас. — иди, — в голосе С'Финкесса была не досада — печаль — Ты ведь еще ничего не знаешь ни о жизни, ни о смерти. Ты даже не знаешь, зачем союзу Аббатств нужен рашшин.
— Статис-поле, — начал было Иеро и осекся. Невольно он выдал тайну.
С'финкесс рассмеялся, но не торжествующе, не злорадно, а устало.
— Даже статис-поле нужно вашим правителям, чтобы скрывать свои мысли не от нас, а от вас, от своего народа. Но ведь рашшин годится и на другое.
— На что?
— Скажи ему, — обратился лон к берегине.
— Рашшин — если его много — и есть Смерть. Полфунта рашшина, организованные надлежащим образом, могут испепелить Тайг на десять дней пути, — невозмутимо ответила берегиня.
Странно, но Иеро словно ждал подобного. Статис-поле — штука хорошая, но ведь есть и ментальный щит, да и прочие приспособления.
— Меня это не пугает, — ответил он, вспоминая аргументы дядюшки. — Важно, в чьих руках находится Смерть.
— Ты поймешь, — медленно проговорил С'финкесс. — Пусть через десять лет, или через пятьдесят, но поймешь…
Он, уже не обращая никакого внимания ни на Иеро, ни на берегиню, прошел мимо них. Следом скользнул и второй лон.
Вот и хорошо. Иеро совершенно не был уверен, что победит, дойди дело до рукопашной.
Но не побежден ли он сейчас?
— Пора, — сказала берегиня.
Они прошли совсем немного, в третью пещеру.
Понятно, откуда этот жар, сера, дрожь породы! Внизу, в пропасти было огненное озеро! Раскаленная лава кружилась в медленном водовороте, местами покрываясь корочкой, но свежие потоки жидкого огня не давали корочке задержаться надолго. Пыхнуло, и брызги магмы поднялись до половины пропасти, а волна едких газов устремилась вверх, опалив на ходу и Иеро и берегиню.
— Это выход, — сказала она.
— Где?
— Вот.
Сомнения не было — выходом она называла огненное озеро.
— Я…
— Ты должен прыгнуть туда. Помни — ты в Нави. Ты не сгоришь — лишь очистишься.
— От чего?
— Сейчас ты слаб, и сайрен может овладеть тобою полностью. После ментального ожога ты подчинишь его, а потом, позже, быть может, сумеешь подчинить себе его силу.
— Я… я должен прыгнуть?
— Да, сейчас. Мы оба.
— Тебе-то зачем?
— Я не человек. Мой срок истек — я привела тебя сюда, — ответила она просто.
Иеро посмотрел вниз.
Страшно.
Очень страшно. Но не страшнее, чем стать слугою Нечистого.
Он протянул руку берегине. Та вложила свою ладонь в его.
Новый всплеск лавы, огненной, чистой.
И они — прыгнули…
Шаги тяжелые, половицы прогибаются, и ложе трясется. Большой человек пришел.
Нужно поприветствовать.
— Он все еще без сознания? — густой бас достопочтенного Хармсдоннера отдавался в голове ударами колокола святого Рика. Есть такой колокол в Аббатстве, далеко слышен. А близко если — кровь из носу. Молодые семинаристы на спор забираются на звонницу, под самые колокола, кто сколько выдержит. Суета и глупость, говорил декан после того, как двое потеряли слух.
— Он вас слышит, но пока не может отвечать, — этот голос тоже знаком. Мудрый Шугадан-Оглы, шаман людей Льда, что он делает здесь? А где здесь, вдруг он в хижине шамана? То не косточки ли стучат на ветру?
— Поправляйтесь, пер Иеро!
— Он поправится, папа, мудрый Шугадан-Оглы уверен в этом!
— Мы все молимся о здравии пера Иеро, всё поселение Но-Ома.
— Спасибо, достопочтенный Хармсдоннер!
— Он заговорил, папа, он заговорил!
Эка невидаль, он ведь не младенец шестимесячный, чтобы удивляться сказанному слову. Он взрослый человек, умеет и говорить, и сидеть, и даже ходить.
Иеро сел и открыл глаза одновременно. Похоже, подобной прыти от него не ждали.
— Лежите, лежите, пер Иеро, — торопливо проговорил достопочтенный Хармсдоннер.
Мудрый Шугадан-Оглы одобрительно кивнул.
— Воин пробудился.
А Лора… Лора ничего не сказала, только посмотрела, но взгляд ее стоил Актовой речи декана Семинарии.
— Я, похоже, приболел?
— Мой светлый друг продолжил битву — и победил в ней, — ответил шаман.
— Да, пер Иеро, вы не на шутку меня напугали, — достопочтенный Хармсдоннер, впрочем, испуганным не выглядел. Ну да чего уж теперь-то пугаться.
Иеро перевел взгляд на свою руку. Побледнела, стала тоньше.
— И долго я болел?
— Половину луны, пер Иеро, четырнадцать ночей.
Да уж… Понятно теперь, откуда слабость, головокружение, искры перед глазами. Четырнадцать ночей.
— Я чувствую себя вполне… — он еще раз прислушался к телу, — да, вполне здоровым.
— Да и вид у вас бравый, пер Иеро. Еще несколько ночей покоя, и вы сможете укрощать диких лорсов.
Выходит, вид у него далеко не бравый, если речь идет о еще нескольких ночах. Но он чувствовал — нужды в них нет.
