Бок о бок со Спартаком бился нумидиец Висбальд, начальник одиннадцатого легиона, проявляя необычайное мужество и храбрость; вокруг этих титанов громоздились сотни вражеских трупов.
Над полем сражения сгущались сумерки, и все же римляне, которые могли себя считать победителями, вынуждены были продолжать бой. Вскоре взошла луна и осветила своими бледными лучами мрачную картину кровавого побоища.
Пало свыше тридцати тысяч рабов, вперемешку с ними валялось примерно такое же количество римлян. Битва подошла к концу. Пятнадцать или шестнадцать тысяч гладиаторов, половина раненых, чудом выживших после длящегося восемь часов боя, усталые и измученные отходили, подразделениями, манипулами и как попало в рассыпную, к кошмарным холмам и зловещим горам.
Только в одном месте кипел яростный бой, все еще не была утолена жажда крови. Сражение происходило в центре поля: тысяча воинов, окружавших Спартака, следуя его примеру, дралась с такой силой, которая казалось никогда не истощиться.
— Помпей и Красс не прячьтесь трусы! Вступите в схватку со мной. — Раздавался, перекрывая звон мечей глас Спартака.
Однако два знаменитейших полководца не желали даже приблизиться к месту брани.
Прошел еще час. Спартак был изранен, пали последние друзья рубившиеся рядом с ним — Висбальд и Арторикс. Это мужественный юноша, которого также подозревали в родственных связях со Спартаком умирая, прошептал.
— Спартак! В элизии… увижу тебя среди…
Спартак дрался один против восьмисот или тысячи врагов, сомкнувшихся вокруг него живым кольцом. Покрытый ковром из ран и царапин, он стоял посреди сотен трупов нагроможденных вокруг него. Глаза его сверкали, напоминая львиные, голос был подобен грому, могучие руки уже онемели, но состояние боевого транса позволяло через силу подымать их, вращая "пропеллеры". Горе тому, кто осмеливался нападать на него, тот подала как свежесрубленное деревце.
— Взять живьем бунтаря! — Кричал разноголосый колышущийся стальной прибой. Римляне бесновались не в силах подступиться к Танталу. Но вот брошенный в него с расстояния десяти шагов дротик тяжело ранит в бедро. Римлянин-богатырь зловеще усмехается в рыжую заляпанную кровью бороду. Спартак упал на левое колено, руки дрожали, но продолжали вращать мечи, несколько ринувшихся добивать его воинов, были зарублены. Он напоминал Геркулеса, окруженного армией кентавров. Наконец пораженный семью или восьмью дротиками в спину, он упал замертво. Римляне заорали. Послышались рукоплескания.
— Победа! Гигант повержен!
В этот вспыхнул пламя, и над поверженным титаном возникла небольшая фигура. Александр полыхнул лазерными лучами, срезая густо столпившихся римлян. Мальчик кричал во всю глотку.
— Эксплуататоры получайте! — Пацан поднял похожую на голубиное яйцо гравиогранату, швырнул ее, а сам упал вниз, чтобы избежать поражения. Словно резак прошелся по римским войскам, многие тысячи легионеров были рассечены пополам. Красса и Помпея спасло то, что они утомленные длительным боем уже пировали в расшитом золотом шатре.
— Спартака ждет крест. — Произнес тучный Красс, вливая в себя полный кубок крепкого вина. — Его казнь будет публичной.
— И ты не дашь ему шанса? — Спросил массивный и атлетический как статуя Помпей. — Я бы предпочел устроить последний гладиаторский бой с участием этого бойца. Какова мысль бросить Спартака с коротким мечом в гущу львов.
Красс мотнул крупной головой.
— Не то. Лев убивает быстро, а на кресте умирают медленно и мучительно. А по его вине погибли сотни тысяч римлян и мы не можем позволить ему так легко загнуться. Перед крестом его следует подвергнуть бичеванию — стальная плеть с иглами, приучит раба покорности.
— Это достойный противник, жаль, что он не родился римлянином, по-моему, его храбрость позволяет надеяться на лучшую смерть, чем для простого раба. Цирк и арена ждут его.
Красс попытался, было возразить, как в шатер вломился перепуганный гонец.
— Духи Тартара сошли на землю, боги встали на сторону мятежных рабов. Преисподняя открыла врата…
Помпей перебил.
— Где Спартак?
Гонец пал на колени.
— Явился демон преисподней, слуга богов, а может и сам Плутон во плоти! Тысячи римских воинов уничтожены во мгновение ока. Немногие уцелевшие разбегаются.
Красс рявкнул.
— Я применю к ним децимацию. Казню каждого десятого. Пускай немедленно атакуют самозваного бога!
Помпей оставался хладнокровным как сытый удав.
— Плутон явился, говоришь, и убил тысячу воинов?
— Да о великий. Мы никогда не видели ничего подобного.
— Тогда я сам поговорю с ним.
Помпей вышел из палатки, к нему подвели белоснежного коня с черным пятном на лбу. Сохраняя величественность, он запрыгнул на скакуна, и гордо выпрямив стан, двинулся в направлении, где только что кипела битва. По дороге были видны многочисленные искореженные трупы, казалось, что это прошла исполинская газонокосилка. Не много ближе была видна оплавленная порода, и наполовину сожженные трупы. Надо сказать, что со стороны Помпея это был храбрый поступок. Ведь когда капризный, агрессивный ребенок стреляет во что движется, для него знаменитый римский полководец все равно, что назойливый комар. К счастью Александр в этот момент склонился над Спартаком и быстрыми движениями извлек дротики из его могучего тела. Затем побрызгал регенерирующим раствором на спину, потом перевернул тело, полил "живой воды" на грудь. Раны Спартака стали затягиваться буквально на глазах, атлет оживал. Когда Помпей подъезжал, вождь повстанцев уже встал, его глаза сверкали, а шрамы как свежие, так и старые исчезали на глазах.
Римский полководец ни разу не видел Спартака, может за исключением цирковой арены, но это было давно и издали. Поэтому он принял его за бога, не обратив внимания на небольшую фигуру ребенка с лучеметами и рюкзаком.
— Если ты бог, то я приветствую тебя. — Помпей вежливо поклонился.
Спартак улыбнулся.
— Я не бог, а всего лишь вождь повстанцев. Неведомая сила спасла меня от гибели.
Александр поморщился. Он не понимал ни слова, латынь в детском саду не изучали.
— Так и есть Спартак.
Помпей оценивающе глянул на своего оппонента.
— А это кто. — Произнес он, заметив странную фигуру.
— Неизвестно мне его имя, но он спас меня и, по-видимому, друг.
— Кто ты не ведомый воин. — Обратился Помпей к Александру.
Мальчик не понял не слова, но был умным, знал, что к нему обращаются. Поэтому включил плазмо-комп, программу переводчик. К счастью в упорядоченной плазме был программный код перевода с латыни. Компьютер запищал.
