Темнота носителя убаюкивала, но он и так находился в состоянии сна: его зрительные рецепторы были плотно прикрыты защитными пленками. Осознавал ли он себя как личность? Вряд ли. Он просто парил в амортизационной жидкости и нисколько не задумывался над тем, что приближается время его высадки. Он был и готов и не готов к этому. Его сознание все так же дремало, но тело вот как уже несколько дней было полностью подготовлено программами активации. Несколько дней — по меркам той планеты, на поверхность которой он скоро высадится. Знала ли планета об этом? Ему было все равно.
СУшки пронеслись над распадком и сбросили свою смертоносную ношу. Все пространство меж вершинами холмов вспыхнуло сиянием огненного облака. Напалм — это всегда красиво. Правда, это жуткая красота, красота смерти. Но кто сказал, что смерть не должна быть прекрасной? По крайней мере — внешне. Что же ощущает человек, попавший в радиус действия напалмового облака, — я предпочитал не думать. Тем более что те, против кого наша авиация использовала напалм, были совсем не людьми.
БТР подпрыгивал на неровностях почвы и неумолимо приближался ко входу к ложбине. Я крикнул Фикусу, чтобы он остановил машину, и стал вглядываться в последствия бомбардировки. Летуны хреновы! Не могли пораньше свой груз сбросить! Нет, конечно, я очень был рад воздушной поддержке и в свою очередь первым бы кинулся спасать атакуемый врагом модуль-авианосец, но из-за нерасторопности летчиков, заливших распадок напалмом как раз перед колонной, все девять бронетранспортеров вынуждены были ждать, пока огненный вихрь уляжется. А война не ждала, и радиоэфир был забит просьбами о помощи, о поддержке…
— Артем, можно как-то это обойти? — спросил я механика-водителя. Фикус высунулся из своего люка, поморщил нос, вглядываясь в окрестности…
— Можна… — протянул он и глянул на меня, ожидая приказания.
— Давай! — Я включил рацию.
— Говорит старший лейтенант Фролов, иду в обход огня. Взвод — за мной!
БТР тронулся с места и стал карабкаться по склону левого холма. Мне показалось, что здесь крутовато, но я полностью доверял своему водителю: сказал Фикус — «можно», значит — пройдем! Недаром ведь только мой БТР выбрался тогда своим ходом из болот. А это что-то да значит!
Я приказал Фикусу остановиться, не доезжая до вершины несколько метров. Дальше я пошел пешком, чтобы не демаскировать машины раньше времени. Громыхание боя, доносившееся из-за холма, становилось все громче, пока не заполнило все собой, вырвавшись из-за сдерживающей звук вершины холма. Я достал бинокль и поднялся над вершиной. Что внизу творилось — было не передать: сплошная круговерть огня и дыма, мельтешение многочисленных теней на фоне пожара… Раньше там определенно был какой-то поселок. Теперь же трудно было признать в пылающих руинах хоть какое-то подобие рукотворных объектов. Хотя кто сказал, что у существ, строивших их, были руки?
Рядом со мной раздалось знакомое, слышимое даже через грохот боя сопение.
— Ну, — спросил я у Ковальского, — что делать будем?
Ковальский фыркнул носом, намекнув на развеваемые ветром дымные столбы, что предательски перекрывали нам весь обзор: разобрать общую картину боя было практически невозможно.
— И я так думаю, — согласился я и вызвал на планшет картинку, выдаваемую беспилотником-шпионом, что кружил в небе на солидной высоте.
Вообще-то, таких беспилотников над полем боя должно было быть два, но один куда-то делся, и, как я понимал, вряд ли он уже опять появится в небе. На войне таких чудес обычно не бывает. Вот только как его сбили, если я не видел в воздухе никакой авиационной техники противника?
Я всмотрелся в изображение от камер беспилотника. Я пытался проделать это и раньше, пока ехал в бронетранспортере, чтобы заранее знать боевую ситуацию, но густой черный дым настолько заволок всю округу, что ничего невозможно было разглядеть. Теперь же поднявшийся ветер увел в сторону дымные столбы, и беспилотник перестал быть тупо кружащей в воздухе бесполезной металлопластиковой птицей. Рация все так же вскрикивала динамиком в моем шлеме, то прося поддержки с воздуха, то требуя эвакуации состава…
Как назло, наш капитан молчал, не отдавая никакого приказания, видимо посчитав, что его «действуйте по обстановке!» достаточно для меня.
— Что за хрень там творится? — спросил я у Ковальского, пытаясь разобрать что-то в хаосе огня и дыма. Похоже, что наши отделения здорово теснили, вот только я никак не мог различить у врага никакой тяжелой техники: так, какие-то метания отдельных крупных теней, словно бы кто-то коров из загонов выпустил, и они шарахались от пожара к пожару, панически пытаясь найти выход из сумасшедшего смертельного капкана. Мелькали вспышки взрывов: значит, минометный расчет все еще действовал. Впрочем, то, что он действовал, я и так знал — по слуху.
— Я — пятая коробка, — передал я в эфир. — Я на подходе. Объясните ситуацию.
— Коробки! Наконец-то! — взорвалась рация чьим-то криком. Голос был явно незнакомый, к тому же кричавший человек настолько хрипел, что мне трудно было разобрать слова. — Вывозите нас отсюда! Стреляйте изо всех стволов, но из-за брони не выходите! Не подпускайте врага близко! Используйте огнеметы! Вы…
Голос оборвался треском. Я еще несколько секунд вслушивался в эфир, но так ничего и не дождался.
На планшет упала тень, и чей-то длинный палец уткнулся в склон холма, на вершине которого сейчас находилась наша рота. Я повернул голову: Ковальский смотрел на меня, прищурив свои прозрачные глазки.
— Что?!
Юра обвел пальцем какую-то тень на склоне холма. Его палец, надавливая на монитор планшета, оставлял после себя радужную, быстро гаснущую дорожку потревоженных жидких кристаллов.
— Она движется.
Я присмотрелся. Тень действительно передвигалась, поднимаясь вверх по склону холма. То, что это была тень не от облака, я был совершенно уверен: в белесом, мягком на вид небе этого мира не было ни облачка. К тому же эта тень никак не напоминала тень от дымного столба. Больше всего это было похоже на бегущую вверх кляксу, что выбрасывала перед собой все новые и новые щупальца-брызги.
Я вскочил на ноги и кинулся к БТРу.
— Говорит старший лейтенант Фролов! Всем сидеть за броней! Люки задраить! Привести оружие в боевую готовность! Стрелять через щели!
Ковальский запрыгнул в машину вслед за мной и захлопнул тяжелую створку люка.
— Давай на холм! — крикнул я Фикусу, протискиваясь на свое место.
БТР взревел всеми своими сотнями лошадиных сил и пополз вверх, перевалил за гребень…
