замечания, изменения в ракету внесены не были, хотя несколько экспериментальных пусков было произведено, но которые доказали, что предлагаемые решения, несмотря на кажущиеся выгоды, в настоящее время реализовать проблематично. Они «оставлены на потом». В результате мы имеем баллистическую ракету, способную доставить будущий термоядерный заряд к цели. С достаточно высокой точностью, превышающей точность ракет нашего ОКБ Академии Артиллерии. Так как два пуска Петр Васильевич выполнял по нашей просьбе, плюс вносил требуемые изменения в конструкцию, то есть возможность передать в его распоряжение часть финансирования, предназначенного для опытных и экспериментальных работ по этой тематике, которая осталась нереализованной в этом финансовом году по нашему Министерству. Пусть доделает начатую работу. Тем более, что большая часть средств у него ушла на создание двигателей для ракет постоянного дежурства, первый из которых успешно прошел огневые испытания на первом полигоне.
– Ваше мнение, товарищи? – спросил Сталин, но все мялись, предпочитая не нести ответственность за решение. Присоединиться – это совершенно другое дело.
– Товарищ Берия! Пожалуйста, вы подняли вопрос, что имеющегося – более чем достаточно, что Комитет–1 полностью удовлетворен проведенными испытаниями.
– Комитет – два, как таковой, свою задачу выполнил. Мы имеем средства доставки. – но не тут-то было! Вот я всегда пытался вбить в голову этого молодого человека, что лучшее – враг хорошего! Понятно, что Берии в первом комитете понадобилось дополнительное финансирование. Взять его можно только содрав рубашечку или пиджачок со второго. По-другому – никак! Бюджет уже утвержден, и никто его под Берию менять не будет! Соответственно, надо закрыть успешный комитет и кинуть деньжат отстающим. Но Петр считаться с этим не хочет! Он уже опустил глаза вниз, и приподнял над столом руку.
– Вы что-то хотели сказать?
– Да, товарищ Сталин. В 44-м, когда обсуждалась эта проблема, то речь шла о триаде: космос-воздух-вода. Закончены, почти, две темы: доставка воздухом, но остаются проблемы с точностью, доставка через космос, с теми же самыми проблемами, а к разработке водной части проблемы мы так и не приступили. Нет ни ракет, ни их носителей. А собираемся закрыть комитет. Вода – еще более агрессивная к человеку среда, чем космос, и не только к самому человеку, но и к тем же ракетам. Считаю совершенно очевидным тот факт, что пока никто ни одного проекта в этом направлении не предоставил. Хуже того, за все это время ни один представитель командования ВМФ ко мне ни разу не обратился, а летающие ракеты есть только в ОКБ-500. Следовательно, можно констатировать, что программа развития нашего флота не предусматривает установку на корабли ракетного вооружения. Похоже, что вместе с водой мы выплеснули младенца.
– Это в каком смысле? – тут же поинтересовался Берия. Его сын собирается писать диплом на тему применения ракет при стрельбе по радиоконтрастной морской цели.
– В прямом, товарищ Берия. Незадолго до известного процесса, мы согласовали с руководством ВМФ внесение изменений в состав вооружения кораблей, строящихся по программе «Большой флот». На их вооружение должны были встать зенитные ракеты трех радиусов действия, пускаемые с двух типов установок, крылатые ракеты «корабль-корабль», крылатые ракеты с подводным пуском, той же номенклатуры, но с возможностью стрелять из-под воды и по береговым целям, и баллистические ракеты на подводные лодки новой конструкции, с ядерной силовой установкой. В начале июня 1944 года была согласована номенклатура всех ракет для этой цели, но с этого момента больше разговор о них и не заходил. Финансирование не было открыто даже для НИР. Вопрос умер, не родившись. Еще раз подчеркиваю, что все необходимые бумаги для этого были подписаны мной, адмиралом Галлером и командующим флотом адмиралом флота Кузнецовым. Но флот к этому вопросу более не возвращался. Финансирование они должны были открыть по своим каналам и из своих статей бюджета. И где оно? А если у нас и есть «дыра» в обороне, то она находится в море.
Последовала короткая, но ожесточенная перебранка между членами малого Политбюро, в которой больше выясняли, кто допустил, что комплекс вооружений остался неизмененным. Всплыли и тайные мелочи, из-за которых и начали тот «процесс». Галлер срывал сроки рассмотрения и принятия решения по всей программе, то есть затеял переиначить всю программу. Кузнецов его поддерживал, но в детали особо не вникал, его больше волновали новые пункты базирования и большие потери при разминировании. К тому же Кузнецов воспротивился объединению флота и армии в одну систему, в одном Министерстве, вопрос о котором стоял еще в те дни. И вообще, вопросов к флоту накопилось достаточно. А тут подоспело расследование инцидента на Камчатке. Сам Петр, как уже отмечалось, попал под пресс случайно, оторопев от тех обвинений, которые были выдвинуты против людей, под командованием которых прошел самый тяжелый год войны. Ведь неизвестно, как бы сложились обстоятельства, если бы Кузнецов и Жаворонков не прибрали к рукам его полк. И дивизию сформировали тоже они, и полк сохранили, пока он в два месяца находился в дисциплинарной роте.
Свое мнение члены Политбюро в очередной раз поменяли, комитет и его председателя оставили в составе спецкомитетов, нагрузив дополнительно Военно-Морским флотом. Но, когда выходили из кабинета, то Берия попросил подождать его в другом крыле Большого дворца.
Глава 30. Разговор с Председателем: «Выговор снимайте!»
Он – «лицо кавказской национальности», весь из себя «горячий-горячий», вряд ли он так просто «простит» Петра за то, что он сорвал достаточно простую операцию. Но в этот раз тот был настроен вполне миролюбиво: сделал замечание, что Петр не посоветовался с ним, прежде, чем взять слово на Бюро.
– Так со мной же тоже никто не посоветовался. Не возьми я слова, комитет был бы закрыт, и советоваться с вами было бы некому.
– Ну, будем считать, что мы не посоветовались друг с другом, прежде чем принять не совсем обоснованное решение. Надо чаще встречаться, и более тесно работать, Петр Васильевич. А то привыкли все тишком да молчком решать и протаскивать уже полностью подготовленное решение без согласования с главой спецкомитетов.
– Я – человек военный, не вызывают – значит в этом нет необходимости. Задачи поставлены, и их надо выполнять. Больших проблем не возникало, все решалось рабочим порядком. Графики отчетов я всегда выполнял.
– Но, вместо личного доклада, предпочитали отправку документов и отчетов в мой адрес.
– Отчеты большие, и их, обычно, фельдъегерская служба забирает. А плановый отдел докладывает по своей линии. Комитет у нас небольшой, после того, как ликвидировали отставание в 8 месяцев, дергать нас прекратили, так как сейчас не мы, а другие комитеты несколько тормозят с
