Наш лагерь похож на муравейник. На этой небольшой территории — около ста человек. Руслан Вараев сидит в палатке под внушительной охраной. Тревельян подолгу с ним общается и выходит очень задумчивым. Иногда мне хочется взять и прижать Снупи к стенке, чтобы разузнать побольше, но увы — он постоянно занят.
Вскоре за нашим «главнокомандующим» прибыла вертушка, и он улетел в Роки-Бей. Пока нет новых данных, мы с Полем отсыпаемся, отъедаемся и валяемся на койках. Как это ни странно, но среди местных нет ни одного знакомого. Вообще — такое чувство, что эти люди совсем недавно оказались в Новом мире.
Группа разведчиков, которые забирали нас с побережья, судя по некоторым признакам, это люди из отдела Эдварда. Остальные… будто с неба свалились. Откровенно и с большим удивлением рассматривают представителей животного мира, на которых мы даже внимания не обращаем. Например? Вчера кто-то из них приволок найденный неподалеку от лагеря птичий череп. Его обступили коллеги и долго передавали эти кости из рук в руки, удивленно матерясь и качая головами. А там обычная местная птица, у которой на клюве есть множество наростов, похожих на острые зубы. Когда первый раз такое видишь, то удивляет, не спорю. Я помню, как впервые увидел Большую гиену. Чуть сигарету не проглотил от удивления.
Кстати, примерно два года назад, в горах, мы с Полем видели нечто похожее на снежного человека. Здешний животный мир — это просто подарок для исследователей. Жаль, что на эти вещи, как правило, не хватает денег. Экспедиции и поисковые партии, которые раньше бороздили просторы Нового мира, отошли в прошлое. Вместе с такими людьми, как Джек Чамберс и Алекс Рэндолл Ли.
Мало того — большинство из них курит сигареты из Старого Света, которые дороги в Новом мире, и не каждый может себе позволить. Здесь курят местный табак, который не отличается хорошим вкусом. Так что мои догадки перерастали в уверенность. Если подумать, то Роберт вполне мог забросить сюда сотню преданных ему людей, чтобы не было проблем с местным персоналом. Ежедневно из Старого Света переходит столько людей, что спрятать сто человек — не проблема.
Парни молчаливы, в разговоры не вступают, а если нужно что-то сказать, то ведут себя очень корректно и вежливо. Я несколько раз попытался пошутить на местные темы, но меня откровенно не поняли.
— Чего ты мучаешься, Карим? — спросил Поль, когда мы взяли на раздаче миски с едой и устроились за столом.
— В смысле?
— Ты так внимательно осматриваешь этих парней, что они уже коситься начинают.
— Подумаешь…
— Чего тут думать? Они же свежие, только что из-за ленточки. Тут даже Снупи можно не расспрашивать — и так видно. Глянь на этого парня, — сказал Нардин и кивнул на белобрысого паренька, который жевал кашу неподалеку от нас.
— Что с ним не так?
— Все так, — пожал плечами Поль, — но где ты видел сотрудника Ордена, который бы так внимательно изучал памятку для новых переселенцев?
17 год по летоисчислению Нового мира.
Новая Ирландия.
Лох-Ри.
Хорошо проводить зачистку, когда есть возможность перекрыть все входы и выходы. Когда есть авиация и бронетехника, и артиллерия по запросу положит десяток снарядов в проблемный квадрат. У нас такой возможности нет, и единственный заградительный барьер, который мы можем себе позволить, — выделить десять человек с двумя пулеметами.
Наши парни обосновались на западной окраине и будут уничтожать всех, кто появится в поле зрения. Кроме них есть два секретных дозора. Один на берегу озера и еще один — около фьорда. Пока Нардин общается с командиром разведгруппы, ко мне подбирается один из бойцов, участвующих в операции. Он протянул две нарукавных повязки белого цвета, чтобы в бою не спутали с чужаками.
Мы будем заходить с северо-востока и выдавливать местную шваль наружу — на берег фьорда. Медленно и неторопливо — как зубную пасту из тюбика. С гарантией, что в спину никто не выстрелит. По информации, полученной Тревельяном, это не просто заброшенный поселок, а один из перевалочных пунктов местных наркодельцов. Жаль, что информация пришла к нам с большим опозданием.
Прошел час — и городок Лох-Ри превратился в самое паршивое место Нового мира. Первые дома зачистили тихо и почти без проблем, но жители, обитающие в центре, очухались и попытались оказать сопротивление. Вот и возились с этими мизераблями, которые пытались продать свои никчемные жизни по завышенным ценам.
— Пошли! — ревет какой-то рыжий парень, вооруженный ручным пулеметом. Он бьет длинными очередями и дает нам время перебраться на ту сторону улицы. От дома летят щепки, бьются остатки стекол, но бандиты еще отстреливаются. Пулеметчик переносит огонь чуть выше, и мы можем подобраться к стенам.
Мы с Полем доползаем и закидываем в окна две гранаты. Если забросить одну, то есть небольшой риск, что ее банально пнут в другую комнату или успеют выбросить наружу. Такое на моей памяти уже бывало. Две гранаты не выбросишь. Просто не успеешь…
Взрыв!!!
Нардин для страховки бросает внутрь дома еще одну, без запала, и кричит:
— Граната!
Зеленый ребристый кругляш еще катится по полу, а мы уже врываемся следом, и, пока люди вжимаются в укрытия, расстреливаем троих чудом уцелевших. Один из них сидел в углу, зажимая руками окровавленные уши. Короткая очередь. Его руки безвольно падают, и он приваливается к стене. Может, среди них и были «мирные» жители, но для нас в Лох-Ри нет гражданских. Есть нелюди, которых приказано уничтожить! В соседнем доме гремят выстрелы. Взрыв! Еще один! Крики заглушает треск автоматных очередей, и пальба перемещается дальше, на соседние улицы.
Вот так — дом за домом. Неторопливо и обстоятельно, прикрывая друг друга. Вскоре мы услышали басовитый звук пулеметов за западной окраине. Видимо, кто-то пытался вырваться из этой ловушки. Прошло еще два часа — и все было закончено.
Во время операции мы потеряли троих. Двое были убиты в домах. Еще одного бойца снял какой-то слишком меткий житель во время перебежки. Легкие ранения и контузии не считаем. Пока санитары возились с ранеными, мы с Полем и тремя бойцами ушли в сторону набережной…
Обугленное тело Максима Селезнева нашли рядом с пирсом. Его распяли на грубо сколоченном кресте из потемневших от старости бревен. На теле многочисленные раны и следы пыток. Руки и ноги приколочены к дереву толстыми железными скобами.
Я стоял, курил, зажимая сигарету в кулаке, и вспоминал одного легионера из роты «Браво», который погиб в Африке. Это было в 1980 году. Он вот так же прикрывал отход группы, был контужен и попал в плен. И боевики устроили для себя развлечение — пытали нашего парня несколько суток подряд. Когда мы пробились к деревне, то нашли лишь обезображенный труп. Парень, которому было не больше двадцати пяти лет, стал похож на древнего старика. Его тоже распяли на кресте. Как и нашего Максима.
