Никакого противогаза! Одиночке нужен обзор на триста шестьдесят градусов. ОЗК был надет чисто символически, чтобы одежду снегом не промочить, респиратором он тоже пренебрег. Хотя мелькнула мысль об Оксане – не станет ли он сам уже источником излучения? Но показания дозиметра ничем не встревожили, а выживет он теперь на одном любопытстве: что же задумал Грицких? Алексей сбросил капюшон и куртки, и комбинезона. Пришлось выбирать: защита от радиации или от мутантов, не видно ничего и не слышно. Уши тут же замерзли, но зато он смог бы увидеть приближение «снежка», как называли небольшого белого хищного мутанта, лохматого до такой степени, что при первом знакомстве этот новый вид метко обозначили «ни носа, ни сраки». Определение долго не продержалось, повторить его в бункере при начальстве не решился никто, заменив более приличным словом. Оглядывался Алексей почти на каждом шагу, не видно ли движения, другим способом «снежка» не засечешь. Карабин все-таки остался в бункере, пистолет болтался в набедренной кобуре, не потерять бы и не выронить с непривычки к «глушаку».
Заготовленная термоизолирующая подстилка была завернута в ткань для маскировки. Только в темном бункере ее можно посчитать белой! Теперь на фоне снега выглядела она так, будто на нее гадили всем миром не один год, а постирали разок и то небрежно. Потемнела от времени… А времени-то и нет. Скоро станет совсем светло, и подойти к соседнему поселению в такой, с позволения сказать, псевдобелой тряпке будет очень затруднительно. Но на большом расстоянии сойдет, метров на пятьсот хорошо бы для начала приблизиться для первого осмотра.
Около поселения следы животных исчезали, электростанция до сих пор надежно отпугивала мутантов. Непонятно чем – шумом винтов, вибрацией или постоянным гудением проводов, но почему-то они не приближались. Поэтому соседи, в конце концов, оставили попытки провести ток по ограждению. Слишком часто его замыкало, да и пролезть никто не пытался. Достаточно оказалось просто навешенной на столбы «колючки», отгородившей наземные сооружения. На большую площадь проволоки не хватило, поэтому крупный территориальный захват не состоялся. И этот-то периметр трудно контролировать. Вышки уже показались вдали, значит, и он сам теперь попадает под наблюдение. Алексей натянул светлый капюшон ОЗК и начал выбирать позицию.
Никакой шпионской подготовки у него не было, он даже растерялся слегка, стоя посреди холмистого поля. Вот куда хочешь, туда и бросай коврик… Алексею приглянулся высокий сугроб, наметенный за ползимы вокруг чего-то большого и основательного. Стоило попробовать даже закопаться внутрь, там его ссан… сомнительный камуфляж не виден, и не будет так стыдно перед противником за элементарное неуважение к нему. Ошибки нужно учесть.
Хороший бинокль позволял рассмотреть даже колючки на ржавой проволоке, а холод и через пять минут не проник снизу к телу сквозь подстилку. Его и сверху хватало. Сугроб защитил от ветра, но не более. Только не спать! Можно больше не проснуться. Алексей попытался отвлечься от дискомфорта, разглядывал поселение с неподдельным интересом. Он отдавал себе отчет, что ему предстоит провести многие часы в таком положении. Одиночество и молчание никогда не угнетали его, а вот к малоподвижности и холоду придется привыкнуть.
* * *
Лерик был счастлив! Оксана сама попросилась с ним на прогулку. И он сможет показать ей зимний лес на рассвете, когда снег чуть розовый, такое бывает перед морозным днем. Нужно только дождаться подходящего утра и попросить отца открыть гермодвери. Ведь он так редко просит о чем-то, хочет добиться собственных успехов, да и сталкеру снаружи никакой папа не поможет. Но неужели ради свидания с девушкой Привратник ему откажет? Ксюша стала такой теплой и ласковой, что появилось ощущение крыльев за спиной. Желания сбывались одно за другим.
Только бы отец не отказал в просьбе! Потому что нужно же дать понять девушке: он не только в постель с ней лечь хочет, ему и другое тоже интересно. Ухаживать по-настоящему, как это делали раньше, как отец рассказывал. Нет цветов, не сезон. Но в зимнем лесу своя красота, Оксана обязательно ее увидит! И еловые лапы, покрытые пушистым снегом, и красивый вьюн неподалеку, белой змеей опутавший сосну, он все ей покажет. Может быть, тогда она лучше поймет, что тянет его туда… Из душного подземного бункера.
Валерий чувствовал красоту, поэтому ему и нравилась Оксана. Поначалу не было никаких шансов, но теперь… Теперь все стало возможным. И он до сих пор не мог в это поверить.
Алексей еще раз похвалил себя за предусмотрительность по поводу теплой куртки-парки. Хороша неведома зверушка, из меха которой сделана подкладка. Да и штаны меховые не помешали бы, ноги сильно мерзнут, приходится все время двигаться, от этого он уставал не меньше, чем от холода. Но, по крайней мере, ветер не проникал в обустроенную в сугробе дыру, из которой можно было наблюдать за территорией соседей. Алексей сейчас уже не припоминал, на чем именно он обосновался: не то на перевернутой плите, не то на смятом взрывом самолете, но с небольшой возвышенности просматривался почти весь периметр. Сторожевые вышки было видно не хуже, чем часовым с них – окружающий колючую проволоку нетронутый снег. А зачем его трогать, если есть бинокль?
Почему-то охрану не снабдили подобными приборами, во всяком случае, Алексей ни разу не заметил, чтобы они вглядывались вдаль, чаще – вниз на своих же людей у подножия вышек или на плотину, незамерзающую воду у турбин и булькающий поток. Звука, конечно, слышно не было, но легко представить. Действительно, зачем часто смотреть на сверкающую белизну? Для глаз вредно. И так любого врага издалека видно. Или бинокль все же имелся, но цифровой – глючил на морозе страшно.
Ветер заносил снег и в его нору, приходилось часто протирать линзы, охрана на вышках нахохлилась, как куры на насесте, пряталась от снежного вихря, едва были видны макушки над загородками верхних площадок. Лучшего времени, чтобы пробираться внутрь, и не придумаешь. Почему-то Алексею казалось, что именно в этом и состоит задача. Но конкретнее он пока не мог обрисовать круг интересов Главного Привратника – слишком долго отсутствовал, слишком мало информации. Ничего, потерпит, всё узнает позже.
Внутри ограды из колючей проволоки то и дело появлялись люди, ведь это не бункер, надземные строения использовались как склады и для других нужд. Алексей не раз сопровождал туда старого мастера Петра Борисовича: в мирное время соседи помогали друг другу, не забывая, впрочем, и о собственной выгоде. Учитель умер в начале осени, Алексея известие расстроило, но деду было уже далеко за восемьдесят, и столько-то прожить удивительно. В спокойном и сытом бункере это оказалось возможно, в метро он столь дряхлых людей не видел. Там стресс в могилу загонит, даже если природа железное здоровье подарила.
