«Центавр» напоминал ПБМ «Шторм», состоящий на вооружении у «Ауткома». Многие узлы и агрегаты скопированы, некоторые сняты с захваченных машин. И очень многое улучшено стараниями Жданова – гениального русского, похищенного спецназом «Ворнета» откуда-то из-под Карпат, прямиком из научного центра «Трайбека» и практически в одиночку создавшего этот проект.
Главное, что сумел сделать Жданов, – это оснастить «Центавр» новейшей системой управления.
– Что теперь? – спросил Карпентер.
– Жданов! – крикнул я.
Освещенная яркими лампами машина стояла в центре мастерской, кабиной к воротам, к нам боком. Между нею и бытовкой на полу был металлический квадрат. Из центра его торчал похожий на железный цветок округлый пульт с мерцающим экраном и клавиатурой – терминал ПБМ.
Раздались шаги. Из-за «Центавра» вышли двое техников в синих спецовках, один нес какой-то инструмент. Они удивленно заговорили разом, но смолкли, когда из кабины выбрался молодой лаборант. Соскользнув по лестнице вдоль механической ноги, он тоже повернулся к нам, следом из кабины появилась взлохмаченная голова. В свете ламп блеснули очки с выпуклыми стеклами, и профессор Жданов вылез на броню. Это был высокий курчавый мужчина в белом халате и черных джинсах.
– Что случилось? – крикнул он, ступив на оснащенный пушками правый манипулятор «Центавра». Взялся за трос, прицепленный для страховки к верхней части ПБМ. В другой руке у профессора был электронный планшет.
– Вы все – в бытовку! – крикнул я. – Все, кроме Жданова, быстро! Полковник, прикажите им!
Помедлив, Карпентер отдал приказание. Ему пришлось повторить, прежде чем растерянные техники с лаборантом подчинились. Они закрыли за собой дверь, щелкнул замок – заперлись изнутри. По крайней мере, не будут мешаться под ногами…
– Жданов, спускайтесь! Быстрее! – я подтолкнул полковника с особистом вперед. – Нужно отключить машину от всех коммуникаций и запустить боевые системы.
– Кто вы такой? – Стоя на манипуляторе, русский сдвинул очки на лоб. Говорил он чисто, с очень легким акцентом. – Карпентер, вы объясните, что происходит?
– Отключайте машину! – Я толкнул в плечо Робсона. – А вы идите к терминалу и введите коды.
Когда мы приблизились к ПБМ, профессор слез с нее по приставной лестнице. Я уже собрался объяснить ситуацию, но тут загудели приводы ворот. Створки немного разошлись, и в проем один за другим забежали несколько солдат во главе с лейтенантом Гашеком.
– Полковник, прикажите солдатам покинуть мастерскую, – быстро заговорил я. – Если выйдут – узнаете подробности, не выйдут – уничтожите и себя, и базу…
– Солдаты! – вдруг заорал Робсон срывающимся голосом.
Я врезал ему кулаком по печени. Придержал за плечо – иначе он свалился бы на пол – и зарычал:
– Карпентер, у нас почти не осталось времени! Сейчас без десяти три, вы вот-вот раскроетесь перед «Ауткомом»!
Жданов непонимающе крутил головой, поблескивая очками, из окошка бытовки выглядывали недоуменные лица. Солдаты по приказу Гашека встали шеренгой, нацелив на нас автоматы. От них меня закрывали особист и полковник. Последний, не поворачивая головы, сказал:
– Как в «Ауткоме» узнают про базу? Диверсант снаружи, на связь мы не выйдем…
– Их агент уже здесь! Вы сами говорили о группе… Один работает снаружи, другой внутри. Может быть, он среди тех солдат. Или это один из техников. Лаборант. Не знаю!
– Я… – Впервые в голосе Карпентера появилась неуверенность. – Майор, вы так и не сказали, что произойдет.
– Я расскажу все. Уберите людей!
– Гашек, уведите солдат, – приказал Карпентер, помедлив.
– Радиомолчание, – напомнил я. – Оставлять доклады патрулей без ответа.
– Соблюдать радиомолчание! – повысил голос полковник. – Всем выйти! Бегом!
– Это ошибка, – заговорил Робсон, но смолк, когда ему в затылок ткнулся ствол пистолета.
Гашек, отдав приказ, вслед за солдатами поспешил наружу. Когда ни одного не осталось в мастерской, я смахнул с лица испарину.
– Может, все-таки объясните, что произошло? – не успевавший за событиями Жданов по-прежнему стоял возле ПБМ и растерянно смотрел то на полковника с особистом, то на меня, точнее, на оружие в моих руках, направленное на офицеров. – В конце концов, что это за человек?
– Я из генштаба. – Схватив особиста за локоть, я потащил его к терминалу запуска ПБМ. – Жданов, у нас мало времени, поэтому думайте быстро и отвечайте четко. Карпентер, прикажите ему отвечать на вопросы.
– Выполняйте, Жданов, – раздалось за спиной.
Я подвел бледного особиста к терминалу и приказал:
– Робсон, наберите пароль запуска.
Затем повернулся к Жданову:
– Профессор, когда вы загружали боевые системы «Центавра», происходило что-то необычное? Были ли серьезные отклонения в работе оборудования, например, в модулях спутниковой связи и системах наведения, использующих радиоканалы?
– Нет, – отозвался он. – Хотя… кое-какие флуктуации имели место. Но это естественно при использовании такого сложного оборудования, различные контуры могут конфликтовать. Однако к чему это…
– К тому, что в «Центавре» есть модуль, подключенный к одной из наружных антенн базы, которые замаскированы на склоне. Так?
– Это для коммуникации, мы проверяли настройки по внутренним каналам. Данные занесены…
– Через семь минут один из модулей активируется и передаст несанкционированный сигнал через эту антенну. База будет обнаружена. Теперь отсоедините от «Центавра» все кабели резервного питания, тросы… вообще все. Надо изолировать машину от любой возможной связи с внешним оборудованием. Полностью освободите ее от всего подключенного к ней хлама, вы поняли?
– Позвольте, молодой человек! Но вы не ученый, откуда вы…
– Я оперативник, разбирающийся в электронике, читавший ваши отчеты в штабе Оси. Я тот, кто выдал положительное заключение к патенту на ИВ-кокон.
Жданов удивленно вскинул брови, развел руками и подошел к «Центавру». Достал универсальную отвертку из кармана халата.
Карпентер внимательно слушал нас. Робсон замер перед терминалом, я посмотрел на экран – там мигала надпись: «Пароль введен неверно».
– Соберитесь, Робсон, – сказал я. – У нас не больше пяти минут. Введите правильный пароль, иначе пристрелю вас.
Особист побледнел еще сильнее, оглянулся на полковника и сказал:
– Нет. Я этого не сделаю. Вы, Заков… Я отказываюсь!
Я перевел взгляд с него на Карпентера, опустил пистолет.
– Включение всех систем «Центавра» необходимо, чтобы выявить шпионский модуль. Я хочу, чтобы все четко поняли: в этой машине есть устройство, захваченное у противника, но не поврежденное в бою. Разведка установила, что его намеренно нам подсунули. В «Ауткоме» знали о наших разработках в области пилотируемых машин… Сейчас при перекличке систем мы сможем выявить источник основных флуктуаций – им будет тот самый модуль. Почему вы не хотите включить систему?
