– Но белый флаг… – Савельева продолжала колебаться. – Это уже подразумевает некое минимальное проникновение в человеческую культуру и психологию, хотя бы на уровне азов. Едва ли это затеяно просто ради того, чтобы нас вырезать, – биологической цивилизации проще продолжать атаки, не считаясь с потерями. Мне кажется, что им от нас что-то нужно, нужно настолько, что их глубоководные хозяева соизволили серьезно напрячь свой коллективный разум… Ситуация-то с маяком вышла нестандартная, патовая. И это полностью согласуется с моей версией причины прорыва. Я не успела тебе рассказать, но Уэйн мне поведал нечто важное…
– Помню я твою теорию, – Делягин кивнул. – Атлантам что-то до зарезу понадобилось конкретно в этом поселке. Склоняюсь к твоей версии, майор, только с уточнением. Не в поселке, а непосредственно в этом маяке. – Он покосился на Уэйна.
– Думаете, я что-то утаиваю? – возмутился тот. – Я майору все рассказал!
– Уэйн, успокойся! – прикрикнула Савельева. – Я капитану не успела ничего рассказать, потому что мелкая мерзость поперла.
– Значит, самое время, – произнес Делягин.
– И сейчас не время, – возразила майор.
– Ни фига себе! – удивился капитан. – Что за секреты от командира?!
– Нет никаких секретов. Просто это может подождать. Сейчас надо решать, что с посольством делать. Рэй прав, сюда их впускать не стоит. Разве что одного. Или пусть кто-нибудь выйдет к ним для переговоров. Но я, честно говоря, не подпишусь за безопасность нашего парламентера.
На самом деле майор немного лукавила. У нее было достаточно времени, чтобы поделиться с капитаном полученной от Уэйна информацией. Но она не знала, как ее подать, и не была уверена, что все будет воспринято адекватно. Разведчица решила, что в критической ситуации, если от этой информации будет зависеть жизнь людей, капитан воспримет ее с присущим ему прагматизмом. А в качестве теории она лишь попусту взбаламутит ему мозг и может помешать принимать взвешенные решения.
– Пусть входит один, – кивнул Делягин. – С одним мы справимся. Будем держать на мушке в десяток стволов, чуть дернется – нафаршируем свинцом, как куропатку.
– Но как им сообщить, что впустим только одного? – поинтересовался Репин.
– Ну, это просто, – отозвался Макаров. – Разрешите, товарищ капитан?
– Валяй, – безнадежно махнул рукой Делягин. – Судя по недавним событиям, ты поднаторел договариваться с жабомордыми.
Дождавшись, когда вооруженные автоматами морпехи спустятся с «оружейной палубы» и займут позиции на лестнице, Макаров осторожно отодвинул засов, выглянул наружу и уставился на трех больших, в рост человека двуногих жаб, приближавшихся к маяку.
В лапах у средней была внушительная коряга замысловатой формы, на конце которой болтался большой обрывок промокшего насквозь белого парашютного шелка, оторванного от купола приземлившейся «Ноны». Заметив Макарова, троица глубоководных штурмовиков, напоминавшая уродливую пародию на крестный ход, обогнула выкопанную каракатицей яму и направилась прямо к нему.
– Стоп!!! – заорал Макаров. – Стоп!!! – И, дождавшись, когда морские твари выполнят команду, крикнул, для наглядности выставив один палец: – Раз! Один, кому говорю!
Палец дерзкий сержант выставил не указательный, а средний – скорее всего, не случайно. Что касается жаб, то им, судя по всему, разница между пальцами сухопутного была глубоко безразлична.
На мордах штурмовиков не отразилось ничего. Они молча переваривали новую вводную – возможно, осмысливали ее, возможно, телепатически получали соответствующую изменившейся ситуации команду от своих хозяев. Наконец монстр с белым флагом двинулся вперед, двое остальных остались на месте.
– Палку брось! – яростно гаркнул Макаров. – Дроп ит! – Он принялся размахивать руками, талантливо изображая, что повергает к своим ногам невидимый штандарт.
Глубоководный оказался смышленнее большинства своих собратьев и тут же уронил корягу.
– Ну, давай! Кам ин! – пригласил Макаров и юркнул за дверь, не задвинув засова.
– Если они сейчас ворвутся всей толпой, я тебя четвертую, сержант, – сдавленно пообещал Делягин. – Медленно и мучительно.
– Двое стоят на месте, – успокоила Савельева, спустившись до первой ступеньки, чтобы наблюдать происходящее снаружи. – Один приближается к двери.
– Дверь за ним сразу надо захлопнуть.
– Разберемся, – пообещал лейтенант Репин, перебравшись к стене у входа.
Остальные тоже спустились и выстроились полукругом, держа дверной проем под прицелом. С этой точки происходившее снаружи было уже видно всем.
Тварь вразвалку вошла в маяк и остановилась, когда Макаров в очередной раз гаркнул: «Стоп!!!» Репин тут же скользнул у нее за спиной, с грохотом захлопнул дверь и лязгнул массивным засовом.
Штурмовик атлантов раскрыл пасть, с утробным бульканьем вздул бородавчатый зоб, и помещение наполнилось невообразимой вонью – сырые водоросли, стоялая вода, тухлая рыба… Майор Савельева зажала рот рукой.
– Зря мы все-таки пригласили его внутрь, – проворчал лейтенант. – Они нас небось выкурить решили этими ароматами, вот что.
Морская тварь тем временем закончила сложные приготовления к членораздельной человеческой речи и протяжно пророкотала вибрирующим оперным басом:
– Его Щупальце слать привет и почет на достойные воины!
Делягин изумленно поднял брови: толстая двуногая лягушка изъяснялась куда более складно, нежели ее тупые жадные собратья, покупающие в береговой полосе штык-ножи у вороватых морпехов.
Не дождавшись ответа от потрясенных сухопутных и, видимо, решив, что ей не удалось правильно воспроизвести длинные и сложные человеческие слова, гигантская жаба перешла на более лаконичный и конкретный телеграфный стиль, более привычный сержанту Макарову:
– Герл! Дай герл!
– Ох ни хрена ж себе! – возмутилась Савельева, рефлекторно отшагнув назад. – У вас там что, щи варить некому?
– Вряд ли они едят щи, – заметил Репин. – Им если и надо что-то от герл, то совсем другое.
– Аквамен не вас имеет в виду, товарищ майор, – пояснил сержант Макаров, проследив направление взгляда хищной жабы.
Взгляд твари был устремлен в потолок. Чтобы свести возможные толкования к минимуму, ихтиандр ткнул вверх большим пальцем:
– Янг герл. Дай янг герл.
– Ох ни хрена ж себе! – повторила разведчица. – Они еще и по возрасту перебирают!
– Дай герл! – грозно прорычал аквамен, патетически простерев когтистую перепончатую лапу к перекрытиям, за которыми на «оружейной палубе» Элиза готовила бомбы с напалмом. – Дай герл – и живи! Дай герл – и иди!
