Простужено ревя двигателем копейка показывала все чудеса передвижения по пересеченной местности, лихо подскакивая на кочках и громыхая дешевым пластиком салона. Рыжий сержант вцепился в баранку, и казалось, еще один поворот, одна выбоина и та останется в его огромных волосатых руках. И вдруг все затихло. Сверкая проблесковыми маячками и разбрасывая фонтаны стреляных гильз, мимо пронесся патрульный УАЗ. Визг тормозов и надсадный вой дешевой резины начал удаляться и даже вертушка, пошарив по дворам тупым рылом, сделала над кварталом прощальный вираж, распугав напоследок кошек на чердаке, а затем унеслась куда-то в облака.
— Плохо, совсем плохо. — Вдруг засуетился Прошкин, с опаской поглядывая по сторонам.
— И то верно, что это они? — Истомин с облегчением вылез и тесного салона и, вытирая вспотевшие ладони о брюки, поспешил к багажнику, в недрах которого хранилось оружие и припасы.
Рев сирен оповещения, казалось, сотряс воздух. Троице пришельцев было и невдомек, по ком плачут ревуны, а вот местные побледнели и засуетились еще больше. Дрожащими руками сержант таки открыл непослушный замок и рывком вытащил оттуда тяжелую спортивную сумку с белой надписью «Турист».
— Что происходит? — Всеволод уже был на ногах и с удивлением наблюдал как и без того пустые дворы и подворотни вымирали окончательно.
— Нападение диких, — Артур по-хозяйски запустил лапу в сумку и начал раздавать оружие. — Судя по ревуну это где-то на западе. Совсем они что-то распоясались со своим Пастернаком и Дали. Это же надо столько наглости набраться, чтобы даже гуртом, но на полицейский гарнизон.
— Порвут, как пить дать порвут.
Семен уже спешил к дальнему гаражу, обветшалому железному строению, обгаженному местной фауной и заваленному прошлогодней листвой.
— Давайте, — крикнул он, с трудом отпирая огромный висячий замок. — Раскочегарим гравилет и рванем отсюда, пока не опомнились. Пока дикие устраивают представление на том конце города, на наш старт и внимания не обратят. Взоры всех служб, от гражданских до разведывательных, сейчас обращены на место прорыва.
И действительно. Ревя двигателями на полном ходу по безлюдному проспекту неслось с пяток армейских Уралов, вспарывая воздух протяжным воем сирен. Где-то вдалеке застрекотали вертолетные винты, но и этот звук был не такой, как у К-62. Хищный, быстрый, опасный. Аллигаторы рвались в воздух и, заходя на вираж, уходили в центр города.
— Тут вертолетные части, — как ни в чем не бывало, рыжий здоровяк взгромоздил на себя оставшуюся снарягу и, не дожидаясь остальных, резво потопал к отрытым дверям гаража.
Притаившееся внутри средство передвижение отличалось от полицейских гравилетов, как бидон с молоком мог отличаться от Эйфелевой башни, и ничего кроме горестного недоумения вызвать не мог.
— Старичок еще живее всех живых, — подбодрил путешественников Истомин, бодро проникая в тесное нутро летательного корабля. — Старый боевой десантный челнок. Где он только за последние десять лет не побывал, а как пришли на реализацию эти обмылки, его, представьте себе, решили списать в утиль. Серега, ну что ты там копаешься?
Измазанный в чем то серо-серебристом, Прошкин вынырнул из моторного отсека.
— Ты его когда в последний раз заводил? — Чуть не плача поинтересовался научный сотрудник. — Там же крысами все поедено. Скрутки я сделал, но пускового тока не хватает, а то и надо что сорок амперочасов.
— Надо тока, сбрось акум с копейки, — повел плечами сержант и начал выбрасывать из салона пустые банки и упаковки из-под молока.
С грехом пополам, пару раз отдавив пальцы и получив по разряду тока, беглецы запустили старенькие гравидвигатели, и настал черед их более старших товарищей внутреннего сгорания. Явная вибрация от продолговатых рифленых гравиимпульсных и вообще не поддающихся пониманию нормального человека агрегатов пробежалась по мятому корпусу челнока. Он дернулся, взвыл, мигнул всеми лампочками на приборной панели и вновь затих, мирно чадя бензиновым выхлопом.
— И что? Это все? — Опешил Хелл, вытирая руки куском ветоши. — Летим-то когда?
— А нам пока лететь и не надо. Старые гравы запускаются на скорости в сорок километров, — отмахнулся Истомин. — Ну, все на борту?
— Сейчас. — Вслед за майором и проводником на пассажирское кресло пристроился Давыдов и, громыхнув выхлопом, странное неповоротливое создание вырулило из гаража. Разровняв тяжелыми колесами пару клумб с анютиными глазками и снеся несколько зеркал бокового вида, транспорт выбрался на пустой проспект и уверенно покатил по направлению к окраине.
— Сейчас, — бормотал рыжий, казалось, наугад щелкая тумблерами и крутя бесконечные ручки настройки, — сейчас, милый, давай.
Визг пулемета, замолотившего по обшивке старенького челнока, ударил по барабанным перепонкам. И тут же на боковых мониторах, объятый маревом дульных всполохов вынырнул вертолет.
— Не бздеть, мы ему не по зубам, — перекрывая рев турелей орал рыжий, давя на педаль газа. — Еще десять километров и готово, запустим. Мы же десантный бот, что нам эти пукалки.
Экипаж вертолета думал иначе и продолжал без устали молотить по бронепластинам обшивки, пока кто-то из руководства не дал разрешение на использование ракет. Разрешение почувствовали на собственной шкуре достаточно быстро, и майор, повидавший на своем веку немало прямых попаданий, усомнился, сможет ли он слышать и впредь.
Хуже всего приходилось Семену и Прошкину, как людям насквозь гражданским. Когда начал работать старший калибр, оба цивила предпочли переместиться на пол машины и, не сговариваясь, приняли позу эмбриона, закрыв ладонями голову. Вероятно, это поза казалась им на тот момент наиболее безопасной. Чертова стрелка спидометра с трудом, но, достигнув отметки в сорок километров, дала команду гравам, и те, заверещав, будто стая павлинов, попытались расколоть корпус челнока пополам.
— Главное преимущество десантных ботов, — оскалился Истомин и потянулся к какому-то оранжевому и очень неприятному рычагу, — скоростное маневрирование при резком ускорении. Четырнадцать ЖЕ.
Взрыв в заднем пусковом отсеке запустил в голове майора набат всех российских колоколов, природа на мониторах сначала замелькала, а потом и вовсе превратилась в одно сплошное серое пятно. Курехин обернулся, и посмотрел на своих товарищей. Сергей и Сема все еще притворялись на полу ветошью, Хелл, казалось, спал, а сержант, вцепившись в рычаги управления старенького транспорта, выжимая из гравиимпульсов все что можно, стремительно вытаскивал машину вверх, оставляя за бортом ошалевший экипаж вертолета, да десяток машин обеспечения, подоспевших к месту старта к самому шапочному разбору.
