Улыбка на лице Дагга застыла.
– Они что, настоящие? – шепотом спросил он, покосившись на оружие.
– А ты как думаешь? – злобно ответил вопросом на вопрос Хуч.
– Заряженные?
– Заряженные.
– Отлично! Просто отлично.
Движения Дагга стали быстрыми и одновременно плавными. Он ловко спрятал миниатюрный «Бран» в карман, а два «Буллита» перехватил и направил на гостей.
– Прошу садиться.
Хуч сел.
– Ну, придурки, рассказывайте, кто вы и зачем пожаловали? Зачем вам понадобился клоун Дагг?
Хуч устало вздохнул.
– Как это у него получилось? – спросил растерянный Лаймон.
– Восьмой, что ты хочешь.
– Я притягиваю металлические предметы. Бесполезное уменение. Человек-магнит. Помните афиши?
– За какой год? – вяло поинтересовался Хуч.
– Это было пять лет назад. Какой триумф!
– Извини, приятель. Последний раз я ходил в цирк лет тридцать пять назад.
– Ах, ну да, конечно… Теперь вот я клоун-эксцентрик. Смешу детей. Правда, у меня заразительный смех?
– Правда, – без особого энтузиазма согласился Хуч. Его рука скользнула, как ртуть, за пазуху, и у лба Дагга очутилось дуло небольшого пистолета.
– Керамический бластер «Руст». Керамику ты притягивать, как я понял, не можешь.
– Не могу, – подтвердил Дагг и смешно скосил глаза на дуло. Пистолеты он по-прежнему держал нацеленными на Охотников.
– Что дальше? – поинтересовался он.
– «Руст» прожигает очень маленькие, аккуратные дырочки.
– Очень интересно, – Дагг не выглядел испуганным. Это начинала Хуча злить.
– Лаймон, может, отрезать ему бластером уши?
Грохнули одновременно два выстрела. Комната наполнилась пороховыми газами. Лаймон и Хуч вскрикнули, как по команде или как будто они годами репетировали это движение, схватились каждый за левое ухо. Меж пальцами у них сочилась кровь.
– Черт! – выругался Лаймон. – Он мне мочку уха отстрелил.
– Мне тоже!
Дагг слишком хорошо стрелял для клоуна. Хуча терзали боль и обида. Одно радовало – он не выпустил «Руста» из рук.
– Вот видите, – сказал Дагг, – ваш бластер вам не помог. Я буду отстреливать по кусочку от ваших тел, если вы не прекратите агрессивных действий. То же самое произойдет, если вы не расскажете мне, кто вас послал и зачем.
– Нашему клиенту понадобились ваши способности…
– Хорош заливать. Мои способности нужны только в этом цирке. Больше нигде. Я вас предупреждал.
– Стой! Погоди. Не эти способности.
– Слушай, ты не мог бы положить бластер на стол? А то у меня руки устали. Еще немного, и я пристрелю вас, чтобы не мучиться.
Хуч положил бластер на стол и подтолкнул его Даггу. Бластер скрипнул о столешницу и прижался к животу клоуна.
– Ф-фух, – Дагг опустил руки. – Итак, что ты там говорил про способности?
– Для Восьмой категории притягивать металлические предметы маловато.
– Какая еще восьмая категория?
– Ты псионик Восьмой категории, – терпеливо объяснил Хуч. Они с Лаймоном были похожи на меломанов, которые прижали наушники и теперь наслаждаются любимой мелодией.
– Псионик? Человек с экстрасенсорными способностями?
– Точно так. Слушай, можно нам кровь остановить?
– Можно. Только осторожно.
Лаймон и Хуч достали индивидуальные аптечки, вынули оттуда пластырь с препаратом Х и залепили раны.
– Ребята, вы не близнецы? Такая синхронность действий. Жаль, что вы не клоуны, у нас получилось бы отличное трио. Валяй дальше про категории.
– Ты Восьмой. Круче тебя только Смит и еще одна девушка, но ты их не знаешь.
– А они что умеют?
– Телепортация, предчувствие, телекинез.
– Какой контингент для «Удивительной компании»!
– Это уж точно! – отметил Лаймон, вытирая с руки запекшуюся кровь.
– Ну и?
– Об этом мы хотели бы спросить тебя. Притягивание металлических предметов – это Третья, ну максимум Четвертая категория. А ты Восьмой. Так утверждают Разведчики.
– Разведчики?
– Парни, которые отыскивают псиоников. У них специальная аппаратура и все такое. Так что ты умеешь еще?
Дагг помрачнел.
– Боюсь разочаровать вас, ребята. Я, конечно, умей кое-что еще, но это так же бессмысленно, как притягивание металлических предметов. Я отчетливо вижу прошлое. Какое угодно. Я могу проследить Землю до начала времен.
– Ух ты! – не удержался Лаймон.
– Вот и я так думал. Я хотел стать великим историком, археологом и палеонтологом. Я мог бы рассказать, почему вымерли динозавры, куда исчезли неандертальцы, где находится библиотека Ивана Грозного, сколько стрелков участвовало в покушении на Кеннеди, где тело Хоффы, как и зачем строилась пирамида Хеопса, откуда в Мексику попал Кецалькоатль, сколько на самом деле написал пьес Шекспир, кто построил Стоунхендж, были ли египтяне в Америке, что случилось на острове Пасхи перед прибытием европейских колонизаторов…
– А можете нам рассказать? – спросил завороженный Лаймон.
– Скажу одно: Атлантиды не было. Это выдумки Платона.
– А вот…
– Подожди, – оборвал любопытного Лаймона Хуч. – Я что-то не слышал о новых исторических открытиях.
– То-то и оно, – загрустил Дагг, – научный мир принял меня в штыки. Да что там говорить, меня просто высмеяли. Тем более, они требуют доказательств: письменных источников, археологических находок… Вы первые люди, которые официально признали мой дар. Вы, оказывается, даже классифицировали таких, как я.
– Люди полны предрассудков, – скорбно вторил Даггу Хуч. Дагг посмотрел на него подозрительно – уж не издевается ли паршивец? Но Хуч выглядел достаточно убедительно. На самом деле его до некоторой степени взволновал необычный рассказ клоуна-эксцентрика.
– И что дальше? – спросил размякший от любопытства Лаймон.
– Дальше я открыл добрачную контору.
– Какую?
– Добрачную. Предположим, вы собираетесь жениться. Разве вам не хочется узнать прошлое вашей избранницы? Вдруг там пробы ставить негде? А он? Он может оказаться в прошлом вором и убийцей. Дело было выгодным.
– И что помешало?
– И опасным. Меня заказали три невесты и два жениха. Еле отбился. Все средства отдал Охотникам. Да-да. Поэтому я вас сразу и раскусил. Ваша братия мне знакома. Так что не думайте, что я поверю, будто кому-то понадобились мои способности. Хотя, конечно, приятно получить такое предложение. Рассказывайте, как дело обстоит на самом деле.
И Хуч рассказал. Рассказал все, с удовольствием наблюдая, как от удивления округляются глаза Дагга. Он говорил довольно долго и с подробностями.
Выслушав Хуча, клоун некоторое время молчал, а потом, видимо, приняв окончательное решение, твердо сказал:
