– Еще один такой нырок в аномалию, и в следующий раз нас раздавит как яичную скорлупу, – держась за живот, произнес Мурдок, только чудом не сделавший по-большому прямо посреди командной рубки своего корабля.
Хауэр, да и все остальные, чувствовали себя не лучше. Всех выкрутило наизнанку в предыдущей аномалии, но благодаря этому они оторвались от преследователей на двадцать минут.
– Еще пара таких аномалий, и мы доберемся до цели своего путешествия, – успокаивал Эндрю. – Лучше скажи, когда будет налажена связь? – спросил он, зная, что матросы пытались выдвинуть запасную антенну, но или у них что-то не получалось, или все же саботировали.
– Без понятия…
Преследователи, настигнув беглецов, снова пошли в атаку, и после огневого столкновения и маневрирования отрезали «Иджумен» от очередной аномалии, к которой так стремился генерал, чтобы еще раз уйти в отрыв.
– Сволочи…
– На горизонте метка, – объявил оператор, отвечающий за радар.
– Кто?!
– Не знаю… но очень большая метка.
– Старкрейсер… – произнес Мурдок через некоторое время, когда система смогла описать корабль. Он не верил собственным словам. – Старкрейсер в аномалиях.
– Это твой отец? – спросила Шарлотта с надеждой в голосе.
– Не знаю, но очень на это надеюсь, – пожал Хауэр плечами.
– Но как?! – не унимался Мурдок.
– Наверное, наш сигнал в самом начале был услышан и они, рассчитав возможную точку выхода, поспешили к нам на помощь, – выдвинул предположение Хауэр, сам не слишком веря в свои слова. Ведь даже если бы все так и было, вряд ли на помощь направился целый старкрейсер, да еще сквозь опасный район. Скорее уж послали бы какой-нибудь катер или даже несколько. Но чтобы такую тушу?… Но кто знает?
Вскоре бортовой компьютер смог вывести на экран картинку объекта в большом увеличении, и все увидели сначала неясный силуэт корабля. Это действительно был старкрейсер, но что-то Эндрю не нравилось в его облике, вроде такой знакомый и все же чужой. И чем четче была получаемая картинка, тем сильнее было чувство неправильности.
Они даже не заметили, что пираты перестали их атаковать, хотя по-прежнему находились, рядом, идя параллельным курсом, и имели все возможности для стрельбы.
– Что-то здесь не так, – наконец произнес Хауэр.
– О чем ты? – не поняла Кассель.
– Корабль, он какой-то не такой…
– Объясни.
– Ну, форма корпуса… Вроде бы та же самая… но что-то не так, я даже не могу это объяснить, просто чувствую.
– О, боже! – воскликнула Шарлотта, когда компьютер, моргнув изображением, представил корабль в увеличении и с максимальной четкостью, показав его во всей красе.
– Ядрен батон… – выдохнул Мурдок. – Да он никак из ада вырвался!
– Черт… – добавил еще больше потрясенный Эндрю Хауэр.
Он все же надеялся, что это корабль его отца, пришедший на помощь, но теперь приходило понимание, это не так. Корпус был почти идентичен корпусу старкрейсера республики, но у этого корабля имелись дополнительные надстройки и элементы корпуса. Но не в этом состояло главное отличие. Главным было то, что на нем имелись ужасные шрамы и пробоины.
Лазерные лучи оплавили броню, исчертив ее черными росчерками. Слои защиты вырваны во многих местах внутренними взрывами. Корабль весь усеян рваными ранами, расколотыми пластинами броневых листов от попаданий электромагнитных снарядов. На первый взгляд казалось невероятным, что этот корабль вообще двигается и внутри есть живой экипаж, что это не какой-то «Летучий Голландец», выплывший из глубин неведомых измерений с призраками на борту.
Несмотря на это, корабль казался еще более величественным и грозным, чем новенький, только что сошедший со своих стапелей, сверкавший отдраенными орудийными стволами.
– Ну, если такое с ним случилось после учений, то что стало с остальными кораблями? – сделал попытку пошутить Мурдок, но никто даже не улыбнулся. Его вообще никто не слышал.
– Нас вызывают, генерал…
– Кто? – очнулся Хауэр. – Пираты или…
– Старкрейсер…
– А мы можем ответить? – чуть не задохнулся от нахлынувшего возбуждения Эндрю. – Что там с антенной?
– Да генерал, ближнюю связь нам удалось восстановить.
– Тогда включай.
Неизвестно, кого ожидал увидеть Эндрю, но он с облегчением вздохнул, увидев человеческое лицо, несомненно, во флотской форме, но точно не республиканского покроя.
– Вот они, засранцы, попались?! – улыбнулся агент Коннели, когда захваченный странной парочкой пиратский корабль, сопровождаемый «почетным эскортом», оказался в зоне поражения орудий старкрейсера. – Размажьте их, адмирал.
– Это обязательно? – спросил Винсент.
– А что вас смущает?
– Люди.
– Если вы об экипаже, то это мерзавцы, каких еще поискать. Что касается той парочки, то их все равно уже нельзя будет отпустить на свободу, если мы их возьмем живыми. Они будут для нас опасны. Потому нет человека – нет проблемы.
– Я не стану их уничтожать.
– А если это приказ? – встрял агент Чемберлен, мгновенно пожалев об этом.
Силаев медленно развернулся лицом к полковнику и встретился с ним взглядом, который Джошуа не выдержал и отвернулся.
– Как-то у нас уже был разговор на тему, кто приказывает на борту этого корабля, не так ли, полковник? – спросил Винсент.
Тогда, после той выходки агента КЕК во время атаки планеты Язис, адмирал и комитетчик «поговорили по душам» и навсегда установили приоритеты, согласно которым кораблем и всей эскадрой командует контр-адмирал Силаев. Тогда он орал на комитетчика, брызгал слюной и махал отобранным у него пистолетом, обещая его пристрелить, добавив: «И скажу, что вы сами покончили с собой!»
– Было дело… – понуро кивнул Чемберлен. – Но ведь это не все, адмирал. Есть еще какая-то другая причина. Я прав?!
– Ну, хорошо… возможно, этот генерал – мой дальний, очень дальний родственник. Был у меня до Исхода сводный брат по материнской линии…
– Вы это серьезно?!
– А что вас смущает?
– Но ведь это невероятная дальность родства! – воскликнул Чемберлен. – Скорее всего, что у вас с ним даже общих генов нет!
– Это не имеет значения. Я уже и без того потерял кучу родни, важен сам принцип родства, и я не стану убивать его, если можно сделать по-другому. Я и без того загубил огромное количество людей… и делать это далее без особой надобности не собираюсь.
Хотя Винсент должен был себе признаться, что была еще одна немаловажная причина, а именно – журналистка. Когда он впервые увидел ее, он ощутил странное чувство, какого раньше никогда не испытывал. Он вдруг словно согрелся. Дома он встречал и более красивых женщин, с которыми можно было не только завести знакомство, но и создать семью, но, глядя на них, он ничего не испытывал. А тут его словно током ударило.
