Басур в ответ на такое издевательство совершил прыжок в сторону, туда, куда заставила его прыгнуть жгучая боль во рту. Следующим ударом шпор Дариус сорвал коня в галоп, пытаясь как можно быстрее сократить расстояние, — спасение только в этом.
За спиной кто-то коротко вскрикнул, заржала чья-то лошадь, но было уже не до того, чтобы оглядываться, он мчался вперед, отведя назад руку с копьем.
Несколько ударов сердца, совпадающих с частотой ударов копыт по земле, — и Дариус с яростным ревом вонзил копье в закрытый кольчугой живот широкоплечему, ощерившему рот в злой улыбке разбойнику, рванувшемуся ему навстречу. Поначалу Дорван целил ему в лицо, чтобы заставить захлебнуться собственной кровью, но в последний момент, когда разбойник прикрыл голову щитом, перенаправил копье под его нижний край. Удар оказался настолько сильным, что пробитого насквозь врага попросту вынесло из седла. Сам Дариус удержался только потому, что успел ухватиться за переднюю луку. От столкновения Басур заржал и встал на дыбы, заплясал на задних ногах, быстро перебирая в воздухе передними, гневно кусая зубами воздух, как будто ему передалась ярость седока.
Когда Басур вновь оказался на четырех ногах, в руке Дорвана уже блестела сабля. Ею он и ударил с потягом по шее так удачно подвернувшегося еще одного разбойника, облаченного в металлический шлем без бармицы и толстый стеганый поддоспешник, из многочисленных прорех которого торчали клочья шерсти. Рядом с Дариусом бешено ревел Ториан, и после его выпада глефой еще один разбойник сполз с седла с почти отсеченной головой. Затем подоспели и остальные наемники.
Справа Сегур обрушил в обе стороны град устрашающих по мощи ударов, заставив разбойников раздаться в обе стороны от себя. Из его левого бока торчала стрела, наполовину скрывшаяся в грузном теле, но он не обращал на нее никакого внимания и только низко утробно рыкал при каждом новом ударе. Сейчас от всегдашней заторможенности Сегура не осталось и следа, и огромное лезвие глефы сливалось в один блестящий круг.
Следом за ним, поднимаясь высоко на стременах, раз за разом бил своим длинным полуторным мечом Кабир, почему-то без шлема и с наполовину залитым кровью лицом. Ржали лошади, кричали люди, кто грозно, кто от ужаса, а кто-то невидимый молил о милосердии сорвавшимся на визг голосом.
Дариус направил коня к ближайшему разбойнику, готовясь отразить его атаку, когда тот, кротко вскрикнув, ухватился за вонзившуюся в глаз стрелу, после чего начал медленно откидываться назад, на спину лошади.
«Это Бист, — машинально подумал Дариус, — оперение на его стрелах всегда горит на солнце огнем».
Все, путь к вражескому главарю стал свободен. Рывок Басура — и глаза их встретились. Вожаки сошлись в поединке. Оба они понимали: важно оставить противника без человека, на которого все свои смотрят, чтобы перенять от него мужество в бою. Атаман шайки разбойников, сбросивший с плеч плащ, единственный из всех был в полном доспехе, сверкающем под солнцем начищенным металлом.
Клинки их сошлись со звоном и лязгом. Дариус не стал подставлять саблю, не полностью надеясь на ее крепость, и потому отвел удар в сторону, стараясь раскрыть врага для ответной атаки.
Не удалось. Не провалившийся после удара враг, вынужденно отведя руку с мечом в сторону, тут же прикрыл грудь и лицо до самых глазах круглым, окантованным по краю металлической полосой щитом с большим умбоном. Настолько большим, что он бросался в глаза.
Прочертив саблей в воздухе над собой полукруг, Дорван на выдохе обрушил удар на защищенную остроконечным шлемом голову вожака, стараясь угодить самым кончиком лезвия. Такого удара шлем не выдержит — вся скорость на конце клинка, если только сама сабля не подведет. Его противник, подставляя щит, отвел другую руку для замаха, готовя ответный удар.
На середине движения, когда противник точно уже не мог отреагировать, чтобы защититься, гонорт изменил движение клинка, направляя его на отведенное в сторону колено врага. Есть!
Вожак взвыл, не в силах стерпеть мгновенно нахлынувшую острую боль, и сделал то, на что и рассчитывал Дариус, — открыл голову. Сильным ударом шпор направив Басура вплотную к врагу, Дорван легко отвел меч все еще ошеломленного болью противника и от души приложился навершием рукояти в лоб главаря, чуть выше козырька шлема.
Удар на встречном движении лошадей оказался так силен, что даже в руке отдалось, и вожак, выпустив меч, завалился назад, безвольно раскинув руки.
С ним все. Дариус, сильно потянув повод, заставил Басура закружиться на месте, осматриваясь по сторонам.
Бой распался на множество поединков, но, что так вероломно напавший на них противник близок к поражению, никаких сомнений быть уже не могло. Врагов теснили повсюду, причем не просто теснили, их уничтожали всех до единого, не беря в плен и не снисходя до пощады.
Дариус направил коня в одну сторону, туда, где, как ему показалось, потребуется его помощь. Но нет, не успел он приблизиться, как с очередным разбойником было покончено. Еще одна попытка помочь, на этот раз Бисту, вероятно расстрелявшему все стрелы и присоединившемуся к рубке, — но тот тоже справился сам.
И тогда гонорт начал просто наблюдать со стороны, оценивая мастерство каждого из своих людей. Затем к нему присоединились Галуг с Айчелем, державшие луки наготове и тщетно пытавшиеся найти себе цель.
Вскоре все было закончено, и только единственному разбойнику удалось вырваться из превратившейся в избиение сечи.
Он, низко пригнувшись к холке коня и подгоняя его ударами плашмя по крупу, уходил с такой скоростью, что подъехавший вплотную к гонорту все еще не остывший после схватки Кабир, смахивая кровь с лица ладонью, с каким-то даже восхищением заметил:
— Нет, ну до чего же конь хорош! — взглянув при этом на Дариуса, явно в ожидании команды в погоню.
Дорван в ответ только покачал головой и, наблюдая за тем, как быстро удаляется одинокий всадник, подумал: «И какой в этом смысл? Будь нам что скрывать, тогда да, другое дело. Да и попробуй его догони».
Вероятно, беглец уже успел поблагодарить все богов за свое чудесное спасение от неминуемой гибели, когда его настигла стрела Биста.
Перебравшись с коня на огромный камень с плоской вершиной, сверд, словно не замечая устремленных на него со всех сторон скептических взглядов, взял в руки лук. Галуг, а следом за ним и Айчель, смерив взглядом расстояние до быстро удаляющейся цели, дружно поводили головами из стороны в сторону: это невозможно.
Лишь Дариус наблюдал за всем этим спокойно — в Биста он верил.
